Абуджайская шаль

— Нельзя, мать моя! Это уж и вовсе не можно! — гримасничая, отвечал отец Никон, — но слаб человек! Слаб и духом и телом! Что же делать, молод я был, а сердцу-то не закажешь, кого возлюбить! Так вот и обвенчались с Дуняшей моей с благословения Софьи Михайловны, царствие ей небесное! Благословила, да зарок велела дать, что я теперь вроде как пришлый, отсюда мне хода нет! — он снова рассмеялся, будто вспоминал необыкновенно смешные вещи.

— Да я то что! — польщённый всеобщим вниманием воодушевлённо продолжал отец Никон, — я то, как ни будь! Ништо — не пропаду! Да и привык я здесь, куда мне отсюдова? Деточек жаль, им бы учиться, да нет — нельзя! Так и судьба им видно с мужиками век в деревне крестьянствовать!

Рассказывая, он всё продолжал смеяться, но Николай заметил, как дрожит его голос и маленькая слезинка, навернувшись на кончик коротких выгоревших ресниц, бесшумно упала, растворяясь в воздухе. Видно не одну бессонную ночь провёл отец Никон в тяжких думах за судьбу своих детей.

— Полно вам убиваться-то, батюшка! — пожалела его Дарья Платоновна, также заметившая его невысказанное горе, — чай, сами вы такую судьбу выбрали, чего уж пенять!

— Истинно так, матушка! — благоговейно глядя на Дарью Платоновну резко изменившимся голосом (уж более он не дрожал!) пропел отец Никон, — уж верно сам господь бог всемилостивый вашими-то устами говорит! Что ж мне роптать!

И суетливо захлопав себя по бокам, будто что-то отыскивая, забормотал невнятно, пряча сощуренные в горькой усмешке глаза.

* * *

— К делу, господа! — призвал собрание господин Мюллер, и почтительно обратился к Перегудову, — вы позволите начать, Дмитрий Степанович?

Перегудов молча кивнул, неторопливо набивая табаком деревянную трубку.

— Итак, господа, — торжественно заговорил управляющий, — перед вами подробно составленная, но несколько устаревшая карта имения основанного в 1603 году Данилой Евграфовичем Перегудовым. Как гласит древняя рукопись, — Генрих Карлович широким театральным жестом указал на потрёпанный манускрипт, который они внимательно изучали с Дмитрием Степановичем, — Данила Евграфович имел в своей жизни редкую возможность встретиться с высшими божественными силами, случай, который предоставляется далеко не каждому. Не растерявшись при встрече, ваш предприимчивый предок тут же попросил о некоей услуге, суть которой в рукописи не раскрывается. Судя по всему, его просьба была выполнена, но в обмен на то, весь род Перегудовых навечно обременён заклятием, исполнять обязанности Видящего, на границе Открытых миров. Если внимательно изучить записи Данилы Евграфовича, данную ношу, ваш далёкий предок принял с восторгом, ибо человеком слыл весьма авантюрного склада. Но вот один из сыновей его — Александр, не захотел продолжить дело отца, и ему пришлось навсегда покинуть имение. После смерти Данилы Евграфовича титул Видящего перешёл к Михаилу Даниловичу, а после к дочери того — Софье Михайловне. Поскольку Софья Михайловна была бездетна, то должность Видящего по праву переходит к вам, Дмитрий Степанович, как к старшему представителю семейства.

При этих словах Перегудов вздрогнул и, мрачно пожевав бледными губами, угрюмо произнёс:

— А что ежели бы я эту вашу деревню продал? Ведь была у меня такая мысль…

— Это исключено, — мягко прервал его управляющий, — заклятье действует и по сию пору, и ваше появление здесь было предопределено. А что касается продажи… ну что же, думаю, что незадачливый покупатель не дожил бы до подписания купчей. Таковы правила!

— А ежели я откажусь? — продолжал упорствовать Дмитрий Степанович.

— Что ж, — пожал плечами Генрих Карлович, — у вас ведь есть дети. Рано или поздно наследие перейдёт к ним. Вот только хлопот у них прибавиться! Тут и за шесть-то лет работы накопилось непочатый край, а уж ежели ещё на годы деревню без присмотра оставить, то боюсь, как бы и большой беды не вышло!

Дарья Платоновна зябко поёжилась, укоризненно глядя на управляющего, и решительно вмешалась в беседу:

— Что это вы нас страстями-то всё пугаете! Уж конечно никуда мы не уедем, нешто на детей ношу эдакую взвалим! Чай, ещё не старики, можем и сами управиться!

Дмитрий Степанович с удивлением воззрился на супругу:

— Да что это вы, матушка! Да вас и в деревню-то было не заманить, а теперь вы в этакую кабалу пойти готовы?! Тут ведь чертовщиной-то со всех сторон несёт! Так и смердит!

— Ну, уж так-таки и чертовщиной! — уклончиво отвечала Дарья Платоновна, — да ведь у нас выбора-то большого и нет, верно ведь, Генрих Карлович?

— Выбор может быть только между вами, — подтвердил господин Мюллер, — если не Дмитрий Степанович, то кто-то другой из вашей семьи всё одно станет Видящим!

— Попал, как кур во щи! — с досадою воскликнул Дмитрий Степанович, мрачнея всё более, — что ж, делать нечего! Докладывай дальше!