АБУЛИЯ (СИ)

Шериф, недовольно бурча, подхватил уснувших любителей молока и легкой походкой понес в их комнату.

— Сменишь меня на дежурстве перед рассветом, — сказала Аглая, когда женщины остались наедине. Доминика кивнула и махом допила свой бокал.

— Не кажется ли тебе странным, Аглая, что в один момент мы лишились и мага, и дракона, нет ли тут злого умысла со стороны иномирца? — спросила она.

— Не думаю, — ответила та. — Мне кажется, дар его тяготит и пугает, но Охотника невозможно провести — он верит ему.

Доминика улыбнулась:

— Какое же ты еще дитя, Аглаечка! Наш охотник влюблен… А в таком состоянии он способен отправить нас к праматери, заботливо спрашивая у любимого: не сбил ли копыта, не счесал ли рога. Кстати, что за ягоды он продал трактирщику?

— Кто знает… — рассеяно сказала Аглаечка. — Вряд ли они навредят, Охотники прекрасно в этом разбираются. Не они наша забота, а демоны.

— А если колдунишка не поможет? Есть ли какое другое средство? — спросила полковница. — Может следует обратиться к совету родов?

Аглаечка махнула рукой:

— Их соберешь! Мама где-то далеко, тетя Радея как всегда охотится на диких, эта, как ее, со шрамом, — Аглая наморщила лоб, припоминая, — политика ее не очень интересовала, а глав родов она больше знала как маменькиных товарок. «Собутыльниц!», — поправил бы ее сердитый папочка.

— Антея бы помогла, — кивнула Доминика. — Не припомнишь ли ты чего-нибудь полезного из наставлений княгини?

— «Бей первая, я разберусь»… «Все мужики — козлы»… Все не то! — обижено сказала Аглаечка. — Почему к своей жизни нельзя подойти с чужой мудростью? Бедный мой Кэсси!

Доминика плеснула себе еще винишка и ее глаза заблестели:

— Кстати, я слышала о замечательном народном средстве поиска сбежавшего любовника. Нужно взять… следы его молочка, поймать и натереть ими самую большую и уродливую жабу, желательно из говорящих. Говорящие, они не только путь лапкой покажут, но и пошлют в нужном направлении…

— Да не были мы любовниками! — всплакнула Аглаечка. — Я хотела, чтоб была свадьба, чтоб наши родители благословили и порадовались за нас… Чтобы мы обменялись клятвами любить друг друга вечно!

— Э-э-э! Не знаю, что это за обряд, но с жабой мне понравился больше… Пойду, посмотрю, что-то мужа долго нет, — и Домика смылась, не выдержав чужого отчаяния.

Аглаечка расположилась на сене. Дом затихал, его огни погасли и звезды стали светить ярче и откровеннее. Она пристально вглядывалась в небо и думала, какая из них прячет ее сокровище, когда над ней нависла тень.

========== Часть 9 ==========

Костя с опаской ступил в обитель порока и разврата, как он уже мысленно окрестил апартаменты, снятые Волькой, по пути к ним. И лестница показалась ему дорогой в ад, а сам Волька — демоном-поработителем. Очень наглым демоном, который жадно ел его глазами, ущипнул за попу, оказавшуюся перед ним, и нагло облапил, едва закрылась дверь. Прямо у этой двери и облапил, распластав на ней Костика как лягушку. «Как я допустил это?» — подумал Костя, растерянно отвечая на поцелуй. «Почему разрешаю раздевать себя и, главное, откуда у ласкового и сговорчивого Вольки столько дерзости?» Если учесть то, что ноги Костика были словно из желе, уместный вопрос. Он совершенно не мог сопротивляться, уступая инициативу и открываясь полностью, растерянно хлопая глазами и плавясь от… любви? Что за чушь! Просто он сломал очередной лук. Причем он мог поклясться, что чертов Волька не пожалел, и сам подложил свой любимый лук под Костину задницу, когда тот карабкался на ящера. Ну не могло же так тотально не везти?! Это все коварный умысел хитрожопого охотника — вот! А он — только жертва своей клятвы. Но за слова: «Кто платит, тот и заказывает музыку», — его же слова, услышанные и повторенные Волькой, другой бы получил в зубы, и никакие спальни с пышной кроватью под пошлым балдахином и пары от горячей, ароматной воды из соседней ванной не избавили бы обидчика от ответа. А тут Костя покорным баранчиком шел на забой.

Самое обидное было то, что Волька все эти страдашки читал на лице Кости как с открытой книги и… продолжал делать свое черное дело: намывать жертву в ванне с пенкой, тащить на мягкую кровать, поливать маслом… еще поливать маслом.

— А вот это лишнее! Бля, ты меня поджарить решил? — возмутился Костя.

— Заткнись, я нервничаю, — отмахнулся Волька, растеряно глядя на жирную лужу. — Ничего счас массажик сделаю…

— Э, массажер свой держи в руках!

Но Волька залип на блестящей струйке стекающей между Костиными полупопиями. Он потрогал ее пальцем и Костя нервно махнул жопой.

— Ты еще палочкой потычь, извращенец!

— Да-да, — невпопад ответил Волька, — сейчас, дорогой, — и ткнул, конечно, своей «палочкой», а кто бы удержался?

— Ой-ой-ой! — взвыл Костя, больше от страха, потому что Волькин «массажер» скользнул мимо его отверстия, которое хитро поджалось, не сдавая и пяди врагу.