Абвер против СМЕРШа. Убить Сталина!

Полковник быстрым шагом направился к автобусу: налаживать связь с командованием двух рот из состава 23-го батальона — они расположились в резерве в поселке Соколовка. Горобец сразу хотел проследовать за Громовым, но дорогу неожиданно преградил Миронов — лицо майора было мрачнее тучи:

— Горячев ранен.

— Тяжело?

— Да. Пуля попала в область сердца… С ним сейчас Горохов. По рации вызвали санитарную машину из поселка, а пока перевязали своими силами…

— Ты, майор, вот что! Проследи, чтобы капитана побыстрее отправили в больницу. Пусть с ним едет Горохов, а ты сразу возвращайся ко мне. Опять этот Седьмой, или, как там его — Крот. Как сквозь землю провалился!

— В курсе… Разрешите идти, товарищ подполковник?

— Да. Потом сразу ко мне!

Затем были почти семь часов непрерывного преследования: силами двух рот — с приданными им служебно-разыскными собаками, шестью прекрасно выдрессированными овчарками. Вражеский агент, путая следы, уводил преследователей все дальше в глубь лесов, в сторону огромного болотного массива. И вот, похоже, погоня окончена… Горобец, словно о чем-то размышляя, задумчиво смотрел куда-то вдаль — в сторону бескрайних болот. Однообразная унылая равнина с редкими, поросшими травой буграми-кочками, островками воды, немногочисленными карликовыми березками, казалось, уходила куда-то за горизонт — да так оно и было.

Наконец подполковник, словно встряхнувшись, повернулся к стоящим позади подчиненным и твердым голосом приказал:

— Все, можно возвращаться! Не подлежит сомнению — вражеский диверсант утонул! Как говорится: «Собаке собачья смерть!»

Военнослужащие радостно загудели, а Миронов достал из-за ремня ракетницу и выстрелил вверх — над лесом на парашютике повисла яркая красная ракета, сигнал отбоя.

— Старшина! — крикнул подполковник сидящему около рации усатому радисту. — Сообщи Первому: «Операция „Захват“ завершена. Возвращаемся на базу. Второй». Передавай открытым текстом — теперь уже можно!

ГЛАВА 12 Монах (Яковлев А. Н., агент Крот)

11–25 октября 1944 г.

Смоленская область.

…Когда мы со смершевцем практически одновременно выхватили пистолеты, я успел за какую-то миллионную доли секунды не то чтобы подумать — вдруг разом осознать: «Все кончено!!» От пули увернуться невозможно, и спасло меня чудо, иначе никак не скажешь: когда пятился назад, не спуская с противника глаз, и одновременно с ним (засек по его взгляду) нажал на курок — за мгновение «до этого» я оступился! Банально оступился, угодив правой ногой в неглубокую канавку! В тот же миг, заваливаясь назад — на спину, я «схлопотал» пулю: но не в сердце, а выше — в левое плечо. Возможно, это падение сохранило жизнь и смершевцу: моя пуля также ушла чуть вверх. К тому же меня спасло еще одно обстоятельство: пуля прошла навылет, не задев кость и верхушку легкого. Правда, крови я потерял изрядно. То, что мы напоролись на засаду и передо мной не обычный солдат-часовой, а оперативник из контрразведки, я понял сразу — еще до того, как мы схватились на ножах. Когда «часовой» на моих глазах мастерским приемом насадил на штык Султана, которого я страховал, меня сразу же пронзила мысль: «Засада!» Потом, уже с простреленным плечом и под аккомпанемент завязавшейся перестрелки, зажав рану рукой, пригибаясь и падая на землю — где ползком, где короткими перебежками, — я бросился к ближайшему лесочку. Там, разогнувшись, бежал еще не меньше километра. Вещмешок, который перед схваткой оставил на опушке, захватил с собой: каким бы тяжелым он сейчас ни казался, без медикаментов и бинтов мне конец. Задыхаясь, упал на землю и лежал без движения минуты две или три, затем усилием воли заставил себя сесть, прислонившись спиной к широкому стволу какого-то дерева. Скинул шинель и гимнастерку, закусив губы от боли в плече, а нижнюю рубаху, пропитанную вокруг раны кровью, просто-напросто разорвал. Потом я лег на шинель и прямо на входное пулевое отверстие вылил остатки спирта из фляжки: обожгло нестерпимо, аж дыхание перехватило! Перевел дух, затем достал из вещмешка индивидуальный пакет и небольшую металлическую коробку — походную аптечку. Щедро промазал йодом из пузырька входное и выходное пулевые отверстия и, подложив специальные тампоны с антисептиком, тщательно и туго перебинтовал плечо. Драгоценного времени потерял немало, зато теперь мог двигаться дальше, не боясь истечь кровью. Когда оделся, уже на ходу положил в рот две фенаминовые таблетки и вскоре почувствовал некоторый прилив сил. Но ненадолго, потому как рана и потеря крови давали о себе знать: сейчас мои силы были далеко не те, что в ночь выброски или вчера, когда единым махом я одолел больше полусотни километров. Единственное, чего у меня хватало с избытком, так это злости — я повторял про себя, сжав зубы: «Врете, товарищи комиссары, так просто я вам не дамся! И не сдамся, не надейтесь!»