Абы не в пекло (СИ)

А через некоторое время продолжал:

— Священник? Вы помните тот день, когда привели в Отдел молодого? Отлично. Что тогда говорил ангел Винниус? Сейчас же прекратите сквернословить! Я понимаю, что вы не можете помнить всего. О процентовке, к примеру, был разговор? Ага! Значит, жаловался, но сути вы не помните. Хорошо, спасибо.

Он положил трубку, ещё раз перечитал мой рапорт и сказал:

— Следовательно, вам запали в душу слова ангела о том, что в Отдел берут кого попало.

— Совершенно верно. У нас должны служить только самые лучшие.

— А в рай вы не собирались сходить со своей агитационной программой?

— Была такая мысль, но не всё же сразу.

— И других целей ваш визит в чистилище не имел?

— Апостол, чтоб меня чёрт забрал. Только об агитации и думал.

Потом мне рассказывали, что в этот самый момент в приёмную ворвался чёрт. Эти твари и так выглядели безобразно, а уж в отдел перемещения душ и вовсе набирали самых-самых. Ангелица моментально упала в обморок, а моя группа стеной встала у двери. Но чёрт рвался за мной, учуяв клятвопреступление. Моим сослуживцам пришлось принимать меры: Викинг и Аферист схватили хама и согнули его вдвое, Красный одним махом отхватил ему шашкой башку, Учитель ногой выбил её из приёмной, а Упырь вытолкал туда же упирающееся обезглавленное тело.

В кабинете мы, разумеется, всего этого не видели. Я смотрел на апостола. А он улыбался.

— Вы, стало быть, болеете за Отдел?

— А как же иначе? Мне бы ещё настоящее дело.

— Успеете, — пообещал апостол. — Раз уж вы такой патриот Отдела, то работу для вас обязательно найдут. Но с ангелами больше не деритесь.

— Не буду, апостол.

— Они ведь тоже при исполнении.

— Я понял, апостол.

— Хорошо. Идите. Я позвоню Старшине и отзову свою телеграмму насчёт вас.

— Спасибо, апостол.

С этими словами я, пятясь задом, выскользнул из кабинета.

— Ну что? — шёпотом спросил Красный.

Я дал знак следовать за мной.

Аферист и Упырь как раз закончили запугивать секретаршу; та в ужасе от обещанных кар дрожащим голосом клялась не говорить кому бы то ни было о появлении чёрта в приёмной апостола Петра. Мы выбежали в коридор, где ходило обезглавленное тело чёрта, слепо натыкаясь на стены, а голова грязно ругалась в самом дальнем углу; помчались дальше, выскочили на порог. Меня распирали эмоции. Это было что-то… Нет, словами такого не скажешь. Как будто идёшь на экзамен, заранее зная о том, что тебе никогда в жизни его не сдать — и сдаёшь. Но и этот пример мало подходил для того, чтобы выразить мои чувства.

Группа догнала меня только у стоянки транспортных ангелов.

— Да скажешь ты, как твои дела?! — злобно прошипел Красный.

— Пора-пора-порадуемся на своём веку! — немузыкально заорал я в ответ.

— Понятно, — сказал Красный. — А что, герои, не покататься ли нам на радостях?

Не дожидаясь нашей реакции на его предложение, он побежал на стоянку. Ну а мы, разумеется, за ним.

На готовых двинуться в путь ангелов наш командир внимания не обратил. Он промчался в дальний угол стоянки и распахнул ворота загона, в котором помещались отборные херувимы.

— Эй, эти только для святых и праведников, — предупредил Красного начальник охраны стоянки.

Полностью его проигнорировав, командир вскочил на самого ухоженного херувима и, выхватив шашку, скомандовал:

— Группа, по коням!

— Слышишь, ты, не лягайся! — возмутился осёдланный им херувим.

Но Красный был настроен именно лягаться. Он так влепил своему скакуну пятками, что они на секунду полностью скрылись в боках херувима. Тот взвыл бесовским голосом и вылетел за пределы стоянки.

— А ну прекратите безобразие! — потребовал начальник охраны.

За его спиной вырос один из подчинённых, готовый к бою. Оба они тоже были херувимами и, в принципе, мало чем отличались от транспортников, поэтому я вскочил на первого, а второго пригнул к полу, чтобы Учитель оседлал его со всеми удобствами. Охранники принялись брыкаться в надежде сбросить нас со своих спин, но тут вернулся Красный и так хлопнул начальника охраны плашмя шашкой пониже спины, что у обоих сразу пропала охота показывать характер. Викинг, Аферист и Упырь уже оседлали более смирных транспортников.

— Вперёд! — распорядился Красный.

И мы помчались за командиром, размахивая оружием и отчаянно матерясь.

— Вы не имеете права ездить на нас! — пыхтел мой рысак.

— Мы будем жаловаться! — вторил ему скакун Красного.

Но даже это не могло испортить нам удовольствия. Мы неслись между редкими облаками в солнечный полдень, где-то в километре от земной поверхности, но живые нас не видели, лишь русалки и лешие долго смотрели нам вслед, да упыри ёжились в своих могилах.

И каждый в нашей группе был за всех, и все были за одного.

* * *

— Красный, — сказал Старшина. — Из транспортного отдела на твою группу поступила жалоба.

— С чего бы это? — удивился я.

— Молодой, до тебя мы ещё дойдём. Красный, что это за скачки на херувимах?

— А разве нельзя?

— Да, нельзя. Херувимы предназначены только для святых и праведников. Неужели они вас об этом не предупреждали?

— Что-то такое говорили, — признался Красный.

— Ага! Всё-таки говорили! И вы, конечно, их послушали.