Abyssus abyssum (СИ)

- Жил, а может и живет поныне в одном славном городе, о названии коего я умолчу, ученый муж, медик и анатом по имени Арнульфи. Годы его были весьма преклонны, однако же он не чуждался некоторых празднеств благородного духа… - тут Лисенок прервался и вздохнул, - поскольку почтенный возраст стал помехой в празднествах плоти.

- Хорошо рассказывает, шельма немецкая, - вздохнул Урзе, незаметно оказавшийся рядом с Нати. - Был бы у меня язык так же подвешен - я бы не знал отказов…

- Молчал бы, - фыркнула Бьянка, и Нати вздрогнула - настолько знакомо это прозвучало. - С таким бушпритом тебе и в портовой таверне ничего не обломится.

Урзе втянул голову в плечи. А перед Нати, будто наяву, возникли огни ночного клуба, и зазвучал голос Лоуренса, с теми же интонациями определяющий место кого-то из парней, не вписавшихся в их золотой кружок. Прав Лисенок, прав…

- Урзе, читай ты Бокаччо, и ты мог бы рассказывать подобные истории, - успокаивающе проговорила Нати, которая, наконец, вспомнила, почему рассказы Лисенка показались ей такими знакомыми. Еще один осколочек из полустертого “до сих пор”…

Стоявший чуть впереди нее высокий человек в грубом буром плаще пилигрима чуть повернул голову. Из под капюшона на мгновение сверкнули глаза, внимательные, острые, как прицел, вобрали кусок окружающего пространства. И там, куда упал взгляд, как показалось Нати, появилась пустота, в которую лишь спустя мгновение прихлынул окружающий воздух.

Какое-то несоответствие было между его одеждой и всем обликом, но в чем именно было это несоответствие - Нати понять не могла. Она еще не привыкла к тому, что теперь фиксируется на каждой мелочи - раньше, казалось Нати, она осматривала людей более бегло, схватывая лишь нечто общее. Теперь же внимание словно само собой фокусировалось на мелких деталях.

Но тут на площадку, окруженную людьми, вышел Джермо, и Нати думать забыла о всяких обликах и деталях. При всей его угрюмости с тяжестями Джермо работал на удивление красиво, будто играючи.

- Ну как, мыло отыскалось? - Лисенок выскользнул откуда-то из-за людских спин и, схватив Нати за рукав, потащил прочь. - Пошли, тут я купил пару чудесных гранатов, достойных ангельских уст. Пошли-пошли, успеешь еще налюбоваться на этого тяжеловоза.

И когда только успел, подумала Нати. Выволакиваемая из толпы, она успела заметить, что тот самый пилигрим в буром плаще, чей облик показался ей странным, сейчас подошел к одному из солдат, крепкому малому с непривычной для этих мест светлой шевелюрой.

- Люблю за таким наблюдать, - Лисенок вынул ножичек, надрезал гранат и ловко разнял его на две половинки, обнажая багряные, как королевская мантия, крупные зерна. Нати взяла протянутую половинку и, проследив за взглядом Лисенка, увидела, как пилигрим и солдат, небрежно кивнув друг другу расходятся в разные стороны.

***

Как, черт возьми, Серхио удалось его провести, думал Мартин. Он ведь старательно прислушивался - за ними никто не ехал. И другая дорога к аббатству шла много севернее, через нагорье. Аббатство-то мирное, сказал этот бродяга, да вот некоторые его гости - не совсем. Так что просчитался ты, Мартин по прозвищу Бланко - надо было сразу в Вьяну ехать. Потом можно было Серхио на чистую воду вывести.

А теперь ничего не попишешь, скоро вечереть начнет, не успеть… Вот и дамы рассчитывают в аббатстве заночевать, нескладно выйдет. Положим, донья Кристабель - птица не такого полета, чтоб нельзя было просто сослаться на приказ графа привезти ее во Вьяну поскорее… Мартин прищурился - графская воспитанница со своей дуэньей смеялась над ярмарочными затеями, и солдаты вокруг дам стоят совсем обыкновенно, как он им и велел. Вот разве что Серхио… Как-то уж очень вольготно он стоит, словно человек, выполнивший все, что от него требуется, и ожидающий награды. “Вам следует позаботиться о спасении души солдат, господин капитан. Они скорее готовы пялиться на бродячих циркачей, чем пойти к источнику Пресвятой Девы. Кроме вон того бравого малого”. Так сказал бродяга, осторожно указав взглядом на Серхио. Чертов бродяга - Мартину сделалось не по себе от его взгляда, что-то было в нем такое… Как удар хлыста. Бродяги так не смотрят, нет. Когда-то во Флоренции Мартин был на проповеди фра Джироламо(1) - вот тот смотрел похоже. Только фра Джироламо всегда на что-то гневался, оттого его взгляд никогда не был таким же жутко спокойным, как у этого заросшего, немытого оборванца.

Мартин еще раз осмотрелся - источник… До него шагов сто от аббатства и никак не меньше двухста отсюда. Вон, у подножия холма. Монастырь затиснут меж двумя холмами - будто между торчащих сисек, подумалось Мартину. А источник вовсе затерялся в густых зарослях. И папоротник там должен быть, не зря монастырь так назвали. Подходящее место для тех, кто захочет разделаться с ним. Дело к вечеру, пусто там да тихо.