ac0846a334c74b76bf3c8ff10e16ffdc

На клинке меча — руническая вязь,

Правит король твёрдой рукой,

Слово и мощь, свет и покой,

Словно камни-исполины, держат власть.

Нет начала, нет конца историй,

Есть кольцо блуждающих огней.

Ложь и правда в нём извечно спорят,

И на их алтарь льётся кровь королей!

У любимца небес путь изведанный:

За победы земные он выплатит дань, как и все.

И на битву спешит, сыном преданный,

Над багровой рекой сотни рыцарей с ним встретят смерть

Два мира здесь в битве сошлись,

Сын и отец, бездна и высь,

Серой тучей затянула небо пыль.

В этом бою каждый силён,

Лишь на заре враг побеждён,

Но израненный король упал без сил…

Девять сестёр в чёрных плащах прочь увезут короля,

Может быть, в грот на островах из дивных глыб хрусталя.

Тёмных времён начат отсчет, не повернуть реки вспять,

Не повторить новый восход, Век Золотой не начать…

В ранний час в серебристом сиянии

Из подземных глубин поднимается тень на коне,

Но пока всё спокойно в Британии,

На закате король погружается в сон свой во тьме

Грянет беда — выйдет король,

Чтоб отстоять дело своё

И мессией возвратиться в этот мир.

Но для толпы он не святой:

Дьявола в нём видит любой,

И, не узнанный, он будет вновь убит.

Пребывай же в блаженном сне, благородный король,

Быть мессией в своей стране — незавидная роль…

Утро первого министра начиналось в пять утра. За полчаса до этого просыпались слуги, которым предстояло варить герцогу кофе, очень крепкий, такой, какой мало кто мог бы пить; гладить вещи — Делюжан всегда придирался к этому. Сегодняшний день не был исключением. Советник короля встал ровно в пять; он уже давно приучил себя засыпать и вставать в одно и то же время, ему не требовался сигнал будильника для того, чтобы заставить себя встать. За всё время его работы эта способность была просто необходима.

Как и каждый день, Делюжан поднялся с кровати, встал перед зеркалом, провёл рукой по взъерошенным ото сна волосам, накинул на плечи халат, запахнул его полы, надел тапки и вышел из своей спальни. После этого ровно две минуты ушло на дорогу в душ, десять — на его принятие и шесть на то, чтобы одеться в ту свежую и хорошо выглаженную одежду, которую уже успели принести слуги. После следовали семь с половиной минут завтрака — того самого крепкого кофе и тостов с яблочным джемом. За тридцать пять с лишним лет все эти действия были уже хорошо отточены. Ни одного лишнего движения, привычка сокращать всё к самому минимуму. Делюжан ненавидел всякого рода поспешность. Он не был молод, как Хоффман или Бейнот. Он был уже почти стар, и ему ли нужны беготня и суета?

Первый министр вышел из дома в пять часов двадцать девять минут, когда всё необходимое было выполнено и он мог отправляться в штаб Тайной канцелярии, не беспокоясь о том, что что-то могло остаться не сделанным.

Улица утром была, как и всегда, пустынна. Мало кто из жителей столицы вставал так рано. Особенно в этой части города. Министр знал, что большинство жителей этого района были весьма обеспеченными людьми, и они никогда не стремились вставать раньше, чем им хотелось. Они вообще редко вставали раньше полудня. Делюжан не понимал, как можно так беспечно обращаться к своему времени.

Улица была абсолютно пустой. Министр наслаждался этой тишиной. Это были те редкие моменты, когда он мог подышать воздухом, не теряя при этом ни минуты рабочего времени. И мало что могло бы убедить его отказаться от таких прогулок до штаба по утрам…

Здание штаба было торжественным. Даже слишком для здания, принадлежащего Тайной канцелярии. Впрочем, по правде говоря, это здание числилось на картах города одним из филиалов зданий, принадлежащих министерству внутренних дел. Наверное, это было весьма подходящим прикрытием для такой организации, как Тайная полиция. Наверное, всё было именно так, как и должно было быть. И Делюжан сам не мог понять, чем он недоволен.

Проходит совсем немного времени до того момента, как министр входит в свой кабинет и усаживается за стол. В кабинет входит бледная девушка и спрашивает, не угодно ли Делюжану выпить кофе, на что тот отвечает, что не угодно, и погружается в работу.

— Мистер Хоффман, — слышится в кабинете голос первого министра, разговаривающего по телефону. — Обязательно проверьте, куда могла деться эта девчонка. Мне не нужны лишние проблемы с ней.

Закончив говорить с графом по телефону, советник короля откладывает трубку и вдруг достаёт из ящика стола какой-то документ, читает его, кладёт на стол и одним резким движением расписывается.

Джордж не был удивлён, когда к нему в комнату вошла та женщина. Единственное, что показалось мальчику странным в ней, — это очень богатая одежда. Он не был уверен, что самый обычный психолог будет получать столько, чтобы быть способным купить её. Джордж впервые поймал себя на том, что с интересом разглядывает свою гостью. На рукаве платья этой женщины были вышиты какие-то знаки. И они показались очень знакомыми сыну Дэвида Блюменстроста.

— Привет! — весьма дружелюбно сказала женщина. — Меня зовут Джулия. А тебя?