Acumiana. Встречи с Анной Ахматовой [Т.1]

Я говорю Вам это так, чтоб Вы знали… На всякий случай. Но зато, что я Ш. о Вас говорила — восхищалась, хвалила, говорила, что работа ведется Вами исключительно… Нарочно, все это говорила, имея в виду то, что Вы мне про нее рассказывали… Сделала строгие глаза, прямо смотря на нее: "Ведь это же клад" — говорю. Она согласилась: "Клад".

М. хочет, чтобы Вы стали нашим общим биографом… Конечно, иногда Вам придется говорить и не только об Н. С. — просто для освещения эпохи… Но не будьте нашим общим биографом!.. Конечно, попутно у Вас могут быть всякие статьи… Но это — другое дело…"

Рассказывает, что у нее все "свекрови" Анны: мать В. К. Шилейко — Анна, мать А. С. Л. — Анна, мать Н. С. — Анна, жена Н. Н. П. (тоже "свекровь") — Анна и т. д.

А моя мать…

"Значит, у нас ничего не может быть!"

21.03.1925. Суббота

У АА была В. А. Щеголева.

22.03.1925

Говорила о том, как нужно относиться к книгам. Говорила, что совсем не нужно покупать и неразрезанными ставить на полку, как делают многие библиофилы. Только хорошо, если книги теряют свою первоначальную чистоту. Книги любят, когда с ними плохо обращаются — рвут, пачкают, теряют…Можно и нужно делать на книгах пометки.

"Если вышла книга в 40 000 экземпляр. и у меня 3 украли, а один я потеряла в трамвае — это только хорошо: скорее разойдется издание, скорее издадут второе, больше будет читателей!.."

АА тут же оговорилась, что она, конечно, не говорит о книгах XVIII века, о редких книгах; что смирдинских книг, например, — не нужно давать всем на прочтение…

Арт. Лурье ревновал почерк АА. Он требовал, чтоб она отдавала свои стихи переписывать на машинке. Если АА посылала в журнал стихи, написав их своей рукой, он в "неистовую ярость" приходил.

В разговоре о том, какой тираж стихотв. АА, издаваемых "Петроградом", достаточен для удовлетворения публики, АА в ответ на мои слова о том, что ее стихи нужны всей читающей публике, сказала, что, по ее мнению, существует не более 1000 человек, действительно любящих и понимающих ее стихи. И с иронией сказала: "А моих книг вышло 75 000 экз. Как вы думаете — по-моему, это совершенно достаточно! Совсем не нужно, чтоб мои книги так раскупались дальше. Это было бы даже плохо для меня".

АА заговорила о честолюбии Л. Андреева, который (как это видно из его писем Перцову) интересовался тиражом своих книг.

АА говорит, что жена Рыбакова ее ревнует — Наташа Данько ей донесла об этом…

АА: "Рыбаков дома за обедом сказал при жене и при других, что он не видел Н. Н. Пунина в этот день… А через несколько минут сказал, что Алянский и Каплан не зайдут ко мне. Жена стала истерически смеяться: "Значит, ты не от Пунина узнал?". Он тоже стал смущенно смеяться, а она так истерически смеялась, что должна была встать и выйти из-за стола…"

АА: "А я еще Наташе Данько сказала, что он палку оставил". (Рыбаков забыл свою трость у АА, когда был в последний раз.)

АА: "Но ведь тут я себя чувствую совершенно невинной: не могла я этого предвидеть!" ( — что жена Рыбакова ревнует, т. к. в действительности никаких причин к ревности нет; АА даже пугает мысль о такой нелепости).

Мои стихи (стихи Горнунга — в ярость пришла)…

— Ваши — совсем другое дело. У вас еще слабый голос, но ведь вы еще очень молоды…

Прочел "Атом", "И плакать не надо", "Лапландская варежка", "Цензору", "Ты одна была…", "Надо мною ворон кружится".

— "Лапл. варежка" — хорошее видение, а конец банален, нельзя ли убрать. "Ты одна была" — неплохое.

— Гумилевское?

— Нет, только тональность… "Атом" — нельзя (неразборч.)… Хорошее стихотворение "Цензору" — нельзя печатать — хорошее стихотворение. "Чувство самоиронии".

Читала "Путешествие в полярные страны".

В тяжелые революционные годы на Бассейной ул. был ларек. К этому ларьку постоянно ходили литераторы. Ходил Кузмин с Юркуном, ходили другие.

АА тоже. "Селедки меняла на папиросы" — в этом ларьке.

"…Ходил Кузмин с Юркуном… Мы всегда прятались друг от друга, чтоб на глаза не попасться!.."

— Завтра — к Ланге.

— Не были еще?

— Нет, не могла… Вот завтра поеду, если смогу. Галя меня выслушивала, сказала, что с верхушками совсем плохо. Ник. Ник. белый пришел после разговора с ней… Не знаю, что она ему говорила.

Вынул из портфеля и дал свою фотографию (Н[аппельбаумовскую]).

— Ты на самом деле гораздо лучше…