Acumiana, Встречи с Анной Ахматовой (Том 2, 1926-27 годы)

Шубин перед тем, как зайти к АА, прислал ей письмо, в котором просил разрешения зайти к ней, чтобы потолковать с ней о литературе. Сегодня он говорил с ней о Шекспире, о классиках, о Гумилеве, Есенине и о ней самой: АА говорил об ее таланте большом, но заметил ей, что в ее стихах нет охвата, как, например, у Островского, что слишком малы и ограничены тематически ее стихотворения.

АА с ужасом передает его хвалы об ее таланте и говорит, что когда ей о нем говорят, у нее бывает такое состояние, что ей хочется "бежать, закрыв руками уши, и кричать". Шубин - "прелестный старик" за всем этим.

Сидел у АА до двух часов, когда к ней пришел Пунин. Говорили опять о Пушкине и Шенье. АА не могла заснуть сегодня до 5 1/2 утра - бессонница ее одолевала. Она немного читала, а потом лежала без света, чтобы Инна Эразмовна не заметила ее бессонницы.

В Пушкине АА ночью нашла еще одно место с влиянием Шенье: стихотворения "Кавказ" и "Монастырь на Казбеке" - в сравнении с элегией (послание "A deux fr res"); последняя совершенно необычна для Шенье - в ней Шенье говорит о горах и т. д., но она почти с религиозным чувством написана - в ней даже упоминается ангел, а это для Шенье-атеиста - исключение.

В описаниях большое сходство: "Отселе я вижу потоков рожденье...", "...зеленые сени...", "И ползают овцы по злачным долинам...", "тенистые берега", "утесы" - очень сходятся с Шенье, а в "Монастыре на Казбеке" совсем совпадают со строками Шенье: "Туда б в заоблачную келью / В соседство Бога скрыться мне..." - ущелье есть и келья и "соседство неба".

Однако этот пример АА не решается ставить в ряд с другими, говоря, что это может быть простое совпадение. Странна, правда, возможность такого совпадения, но, может быть, "варварство" - так уж относиться к стихам, что, замечая у двух поэтов схожие места, схожие, может быть, только потому, что оба видели то же самое и что слова для выражения того, что они видели, одни и те же, - ставить в зависимость одно от другого их стихотворения.

Итак, АА нисколько не настаивает на данном примере.

АА вспоминала свои разговоры с Инной Эразмовной. Та, рассказывая о Николае Степановиче, говорила, что в 1904 году однажды Николай Степанович пришел в Царское Село к АА и она не хотела его принять. К Николаю Степановичу вышла Инна Эразмовна, и на скамеечке сидя, говорила с ним, причем разговор был в таком роде: "Как странно, что я, когда был прошлый раз, вас не видел!" - "Да, я очень занята по хозяйству..."

АА не помнит такого случая, чтоб она в Царском Селе не приняла Николая Степановича, но говорит, что, вероятно, просто забыла, и он имел место в действительности, потому что иначе Инна Эразмовна не рассказывала бы о нем так. Инна Эразмовна вообще не любила, когда АА кто-нибудь посещал, и холодно к ним относилась. А тут почему-то, вероятно, потому, что АА не хотела принять его, она вышла к Николаю Степановичу и сидела с ним.

Инна Эразмовна вспоминает еще: в 1909 году из Lustdorf'a AA провожала Николая Степановича в Одессу в трамвае или в конке. И говорит, что в вагоне с ними ехала Мария Федоровна Вальцер - крестная мать АА, которая слышала, как Николай Степанович по-французски пикировался с АА, причем АА молчала. Николай Степанович казался очень недовольным, печальным и удрученным. АА замечает, что, вероятно, она видела М. Ф. Вальцер, и поэтому ничего не возражала Николаю Степановичу.

В два часа пришел Пунин. Он только что продал привезенное Инной Эразмовной серебро - столовый прибор; продал, чтобы эти деньги пошли Инне Эразмовне на дорогу, вместе с присланными Виктором Андреевичем. Продал (три фунта - на вес) за сорок пять рублей.

Инна Эразмовна очень торопится уезжать, вообще - меня она неоднократно просила узнать о возможностях наискорейшего отъезда ее. Теперь, однако, в связи с болезнью АА она считает, что ее долг остаться здесь до поправления АА. Это очень тревожит и беспокоит АА, потому что таким образом Инна Эразмовна может опоздать к пароходу из Хабаровска в Николаевск, отходящему 25 мая. АА по мере сил бодрится и скрывает от Инны Эразмовны свою болезнь, но теперь, конечно, уже не скроешь: АА лежит в постели, кашляет неистово, подрывая грудь, не спит ночей, горит в жару... И все из-за прогулки в туфельках по грязи. Упрекаю ее в неосторожности, она смеется и говорит, что, когда шла, думала, что простудится, но думала также, что простуда ограничится легким насморком...

Ухожу от АА, чтоб вечером прийти опять. Дома звоню по просьбе АА к Гуковским и передаю им, чтоб они вечером зашли к АА. Звоню и Ю. Н. Тынянову, чтобы спросить его об известных ему примечаниях к четвертой главе "Евгения Онегина" - в отношении влияний на Пушкина - потому что АА уверена, что влияние на эту главу Шенье - известно. Тынянова не застаю дома. Он в отъезде.