Ад

— Мы ничего понять не можем, — жалобно растягивая слова, обратилась она ко мне. — Вот же Каганец. Верней, был, — махнула она рукой в сторону высохшей речки. — До пивзавода отсюда пятнадцать минут быстрой ходьбы. До моста через речку и того меньше. Но… — она вдруг замолчала и, округлив глаза, уставилась на меня. Я даже оглянулся, но ничего более ужасающего, чем окружающие нас руины, не заметил.

— Что «но»?..

Михай тяжело вздохнул:

— «Но» — это значит «но». — И он опустил руль мотоцикла, как-то беспомощно свесив руки вдоль туловища. Лианна напряглась, придерживая механизм. — Дело в том, что до моста через Каганец мы ехали почти три часа…

Вдруг за его спиной, в тумане, что-то загрохотало. Протяжно и угрожающе. А по серому месиву побежали красные, с мертвенно-синими краями, отблески, которые словно пытались выплеснуться из него на нас, но что-то могучее и таинственное не позволяло им пока этого сделать.

4

Бензин мы выпросили у угрюмого мужчины, упрямо таскавшего вещи из своего немного перекошенного, как мне показалось, дома. Рядом с ним суетилась его худенькая жена, которая все время повторяла: «Ой, горюшко, ой, горюшко, что же оно делается, что же оно делается!» — и громко сетовала на сына-школьника, позавчера отправленного в детский лагерь. Последнее происходило, скорее всего, бессознательно и по старой привычке: если ругают — значит повезет. Ее небритый муж вылил в бак полную канистру прозрачно-розовой жидкости с резким запахом, неэкономно хлюпая ею через край. От платы в виде моего неизменного и измятого доллара, найденного в кармана джинсов, он отказался: «Потом рассчитаемся, ребята. Сами видите, что творится!..»

А «творилось» вокруг действительно что-то апокалиптическое. И если раньше, зажатый между сиденьями «форда», я воспринимал на слух лишь отголоски катастрофы, то сейчас пришла пора восприятия и зрительного. Я понял, что мне надо было благодарить судьбу, которая хоть и вела себя со мной последнее время довольно невежливо, но невежливость свою проявляла постепенно. А к кому, скажите, должны были обращаться те, кто сразу же влез в сущность стихии не только слухом или зрением, а всем своим истерзанным, искореженным, окровавленным естеством? К Богу с его небесным равнодушием ко всему земному? К дьяволу с его приземленным лукавством? Или все же к власти земной с ее ограниченными возможностями?

А то, что возможности последней действительно были ограничены, я убеждался все больше и больше, неудобно умостившись на багажнике мотоцикла и обозревая окружающую среду, одновременно размышляя над тем, что рассказали мне Михай с Лианной. Рассказ их был довольно сумбурен, необычен, и логические цепочки, которыми я приучил себя пользоваться в этом сумасшедшем мире, начали напоминать мне велосипедные цепи, растянутые временем и накрученными километрами: только прижимаешь их немножко сильней, как они, сухо щелкнув, проскакивают по звездочкам, нисколько не добавляя скорости двухколесному агрегату. Хорошо еще, что вообще не спадают на многокилометровом перегоне. Однако про расстояния…

Как я выяснил еще при первом разговоре (и если можно было доверять взволнованному Михаю), спидометр мотоцикла накрутил в тумане порядка трех километров. То есть мои молодые друзья преодолели весь этот путь с «безумной» скоростью километр в час. Когда я обратил их внимание на этот факт, они окончательно растерялись, злость их мгновенно испарилась, а Михай долго и запутанно начал доказывать мне, что в его рассказе, наоборот, ничего не перепутано.

И вообще (тыкал он мне под нос свой псевдояпонский будильник), смотри: согласно ему они находились в тумане больше пяти часов, и если «крутяга» из микроавтобуса доказывает, что сейчас только полпервого (а они с Лианной выехали в город по просьбе ее матери около двенадцати), то пусть он идет ко всем чертям. Там, говорят, хорошие часовщики водятся. Пусть они его «сейко» отремонтируют! А то ишь какой! Еще и бензина, жлобяра, не дал!

Пришлось обратить внимание господ байкеров на свои часы и на то, что действительно за пятнадцать минут залитый под завязку бак мотоцикла не может опустеть, если, правда, он где-то не пробит. Тут Михай с Лианной начали недоуменно вертеть головами и даже потыкали пальцами в бак. Поскольку это было уже нечто материальное и требующее самого тщательного исследования. Как и то, что это «оно» начало громыхать и взблескивать в серой туче, окружившей Юнаки. А из-за того, что выглядело это довольно зловеще и лезть на своих двоих туда мне почему-то не очень хотелось, то мы и двинулись к частному сектору искать горючее, почти сразу же наткнувшись на озабоченного мужчину с его худенькой женой. Хотя озабоченных, мягко говоря, людей вокруг хватало.