Ад

— Да забери ты ее! — И неожиданно даже для самого себя вдруг жалобно добавил, бросив взгляд на Ляльку: — Ну какого черта я должен постоянно оправдываться?

— Планида у тебя такая, друг-товарищ мой, — небрежно бросил Алексиевский, затягиваясь сигаретой и наблюдая за тем, как Михай старается обнять напряженную Лианну, а та сопротивляется и стучит зубами.

— Не трогай его, не трогай! Иди к своему недоделанному Айку! Ты с ним должен быть, потому что и тот уже рядом. Тот уже близко-близко!.. Слышишь, Михай?

— Про кого это она? — спросила Лялька, отводя глаза от меня в сторону.

Я пожал плечами:

— Наверное, про вечного врага рода человеческого, сатану. Оно, конечно, мистика, но не более происходящего вокруг.

В тумане что-то вдруг загрохотало особенно громко, земля чуть всколыхнулась, и воздух приобрел ощутимый запах серы.

— Дьявольщина какая-то! — закашлявшись, взмахнул я рукой. — А вы как сюда попали?

Алексиевский взглянул на туман и недовольно сморщил нос:

— Это пусть тебе Лариска расскажет. Она там такой концерт Мельниченку с Пригожей закатила, что — ой! Кстати, и Гречаниха ее поддержала. Я даже поразился. Мол, это — какое-то странное совпадение обстоятельств. Я, мол, Романа Ефимовича давно знаю и преступных наклонностей за ним не замечала. К авантюрам — да, но к криминалу… Мельниченко попробовал было ей возразить, но Тамарка так на него наехала!.. Нет, — засмеялся Иегудиил Шнеерзон, — мир таки перевернулся!.. Чтобы Гречаниха раньше с майором спорила!.. Это же — чудо чудесное. А сейчас… Стресс, наверное.

И он бросил окурок в направлении оврага, который когда-то имел официальное название: река Сухой Каганец. «Бычок» еще не успел коснуться грязи, как в тумане снова что-то загромыхало, и та его часть, которая окутывала высохшее русло, медленно засветилась красноватым цветом. Запах серы и какой-то затхлой копоти стал еще более ощутимым.

«Странно, — подумал я. — Еще вчера, наткнувшись на такое зрелище, мы если и не бежали бы от него на край света, то все-таки отошли бы подальше. А сейчас вот стоим, как те тополя на Плющихе, и эмоций — минимум. Правильно заметил Алексиевский — стресс».

Но стресс — стрессом, однако надо же было и действовать! Вот и Дмитрий Анатольевич о чем-то подобном, кажется, гнусавят.

— Выгонят, Лариса, тебя с работы. Выгонят. Виталий Владимирович приказывал тебе остаться? Приказывал. Да и Иван Валентинович просил. А ты?.. За помощью в город пусть бы вот он ехал, — Бабий ткнул пальцем в Михая, который-таки поймал Лианну в объятия. — Или кто-нибудь из милиции. Ее там много. Я понимаю, что ты хотела Волка отыскать, но ведь Мирошник приказывал…

— Дымок, дорогой, заткни фонтан, пожалуйста, — измученно вздохнула Лялька. — Ты, наверное, не понимаешь, что…

Вдруг она замерла, уткнувшись взглядом во что-то за моей спиной. Я резко обернулся. И тоже окаменел.

Из того места, где матово-розовые клубы нижней части тумана касались черного грунта оврага, появлялось нечто гангренозного цвета. Словно некто огромный, скрытый до этого времени в мрачном туманном мире, издевался над нами, высунув довольно быстро увеличивающийся язык. Вот сейчас вслед за ним, всё в клубах дыма и пара, появится расплющенное ехидной гримасой грязное, морщинисто-потрескавшееся лицо. Отталкивающее… Страшное… Нечеловеческое. Вот сейчас… Сейчас…

Однако ничего из тумана не показывалось. Лишь красный, с яркими желтыми прожилками язык удлинялся, удлинялся, заполняя собою высохшее русло речки и наполняя все вокруг каким-то скользким шуршанием. Наши лица обожгло тяжелое горячее дыхание огромного зверя, и кто-то — Дмитрии или Алексиевский — глухо ойкнул:

— Лава!..

Старая ива, склоняющаяся когда-то над самой водой и сейчас находившаяся почти на границе тумана, вдруг вспыхнула, словно высохшая хворостина. Дышать становилось труднее и труднее. Густое раскаленное месиво довольно быстро приближалось к тому месту, где мы стояли. Даже издали ощущалась его огромная тяжесть и раскаленная мощь, готовая смять и сжечь все на своем пути, переиначив разрушенные окрестности на свой огненный лад. Впрочем, Сухой Каганец, напротив, снова становился похожим на самого себя. С топонимической стороны. Со стороны физической в нем вместо воды текла вулканическая магма. Это было красиво и жутко одновременно. Больше, наверное, жутко, чем красиво, потому что все мы как-то синхронно начали отодвигаться от берега Только Лианна не шевелилась. Михай, схватив ее за пояс брюк, потащил за собой. Она не сопротивлялась.

— Михай, — заорал я, указывая на «запорожец», на котором они подъехали к берегу, — отгони машину, не то костей не соберем!

Он взглянул на канистры, привязанные к багажнику и побежал к автомобилю. Алексиевский, наоборот, повалив мотоцикл, сорвал свой портфель с руля и, прикрывая им голову, кинулся наутек. Пробежал метров с пятнадцать и остановился, полусогнув ноги, словно оседлал какого-то невидимого козла. Видок у него был еще тот.