Ад-184

И вот в лагерь прибыл большой отряд немецких солдат на лошадях — началась эвакуация лагеря. Всех, кто мог двигаться, выгнали за пределы и большой цепочкой двинули в направлении на запад. С обеих сторон колонны — охранники на лошадях с автоматами. Колонна двинулась в путь. Страшно и больно было смотреть на всех тех, кто очутился в ней. Измученные, больные, раненые, разных возрастов они мало походили на людей. Тех, кто не мог двигаться, охранники пристреливали на месте. Гнали нас по большаку, вдоль которого осталось много разбитого трофейного снаряжения, убитых лошадей и трупов. На поле лежали остатки неубранной капусты, картофеля и других овощей. Голод заставлял нас выбегать из колонны и хватать, что попадется. Одним удавалось, а другим за это приходилось расплачиваться своей жизнью. В считанные минуты от убитой лошади оставался лишь скелет, а кусок конины давал дополнительные силы. Нас не оставляла мысль, что необходимо как можно скорее бежать из колонны. Другие надеялись на Бога.

В районе Ельни Смоленской области немцы-охранники устроили ночлег для военнопленных. Вокруг разожгли костры. На территории было несколько сожженных домов, в один из них кидали умерших пленных и расстрелянных при побеге. В темноте мы, трое москвичей, незаметно пробрались в тот дом и спрятались под трупами. Утром колонна двинулась дальше, а мы после ее ухода выбрались на белый свет и двинулись в лес. Решение было принято: „Идти на Москву“. От деревни до деревни, через леса и поля, обходя немецкие части, мы двигались до тех пор, пока в одной деревне нас не заметили немцы и не бросили в сарай. К нашему счастью, а может, к несчастью, по этой дороге прогоняли другую колонну военнопленных, и нас немцы бросили в нее. Имея опыт побега, мы в районе г. Всходы вновь совершили побег…»[138].

Мухамедшин Саяф (1910–2004), Республика Башкортостан

Саяф Мухамедшин, 1910 г. р., - красноармеец 532-го сп 111-й сд (Калининский фронт). До войны его семья проживала в д. Н. Кабаны Краснокамского р-на Башкирской АССР. Призван Краснокамским РВК 8 августа 1941 г. По данным военкомата считался пропавшим без вести с июня 1942 г. По спискам лазарета № 2 «Дулага-184» умер 25 августа 1942 г. Но боец пережил и вяземский лагерь, и все другие на его многострадальном пути. Остался жив, вернулся домой, на Родину. Рассказ дочери Саяфа Мухамедшина записан по телефону.

«Наш папа находился в смертном лагере (он его так называл) в Вязьме, был очень слабый, находился в одном из лазаретов. Бежал, поймали, по непонятным причинам не расстреляли. Значит, суждено было жить.

Его спас надзиратель. Он подошел к отцу и сказал: „Я не немец, а австриец, меня не бойся, я тебя спасу. Сейчас немцы поедят и уйдут, ты приходи — я дам тебе еды. Ты очень слабый, по дороге не падай, а то застрелят“. Таким образом, отец смог подкормиться и еще спас 12–15 человек.

Выдавали хлеб — небольшой кусок, и жидкую баланду. Отец не пил и не курил. Менял табак на еду, но сам потом делился с другими.

Он говорил: „Из этого лагеря живым никто не выходил“.

Потом они бежали. После побега отец попал к нашим, воевал, затем находился в Монголии и вернулся домой в 1948 г.

У него родилось после войны шестеро детей.

Умер 7 лет назад…

Не много он о лагере рассказывал, но она была ребенком и не все помнит…»[139].

Ковалев Климентий Семенович (1900–1986), г. Могилев

(из письма его сына Л. К. Ковалева, г. Могилев, Республика Беларусь)

«Путешествуя по просторам интернета, нашел сведения о работе по увековечению памяти узников лагеря военнопленных „Дулаг-184“, прочитав которые, вспомнил, что мой отец Ковалев Климентий Семенович рассказывал о том, что он был в плену в г. Вязьме.