Ад да Винчи

На улице уже темнело, и сад наполнился удивительно нежными ароматами и едва слышными звуками – шорохом листвы, стрекотом цикад, приглушенным журчанием фонтана.

Антонио сел на скамью под пальмой и пригласил своих спутников расположиться рядом.

– Зря, Дмитрий, ты так несерьезно отнесся к моим словам, – проговорил он, снова оглядевшись по сторонам и убедившись, что кроме них в саду нет ни души. – Человеческая история на всем ее протяжении пронизана деятельностью тайных обществ, они всегда играли огромную роль, и наше время – не исключение. За спиной у всего мира прядется нить тайных решений, тайные общества, возможно, принимают решения, определяющие судьбы человечества, ведут скрытые от посторонних глаз войны.

Большие и маленькие, связанные между собой или изолированные, они вмешиваются в политику большинства государств!

– Да, я слышал, что у вас в Италии несколько лет назад разразился политический скандал, связанный с масонской ложей…

– Да, – Антонио кивнул, – целый ряд высокопоставленных чиновников оказался в рядах ложи. Но это – только верхушка айсберга, только то, что стало известно общественности. На самом деле тайных обществ намного больше, чем считают журналисты и обыватели, и они проникли в правительства не одной только Италии, но большинства развитых стран. Я уж не говорю о странах третьего мира…

Антонио на некоторое время замолчал, а потом продолжил с удивительным волнением:

– Много лет назад, в ранней молодости, я участвовал в экспедиции в одну из отдаленных областей Нигерии. В тех местах невозможно ни шагу ступить без опытного проводника из местного населения. Мы нашли такого человека. Это был охотник, красивый высокий негр лет тридцати, отличный следопыт и замечательный рассказчик. Он поведал нам немало удивительных историй про жизнь своих соплеменников, а тропический лес знал как свои пять пальцев. С ним мы совершили немало многодневных переходов и убедились, что в лесу он чувствует себя как дома. Правда, был у него один существенный недостаток…

Антонио сделал небольшую паузу и прислушался: ему показалось, что к шороху листвы примешался какой-то посторонний звук. Через минуту он успокоился и продолжил:

– Как многие его соотечественники, он имел слабость к виски и, что особенно неприятно, не умел пить, очень быстро пьянел и под действием алкоголя делался очень развязен, болтлив, а иногда даже буен. Несколько раз нам приходилось связывать его, причем для этого требовались усилия трех-четырех человек… Наутро он ничего не помнил и снова был исполнителен и вежлив. Его настоящее имя произнести не мог ни один из нас, и для простоты мы называли его Бобби. Кажется, ему очень нравилось это имя, с ним он чувствовал себя ближе к белым людям и свысока смотрел на своих соплеменников…

Антонио сделал еще одну паузу. Кажется, ему трудно было продолжать.

– Однажды, – снова заговорил он, – Бобби где-то раздобыл виски и здорово напился. Он забрался ко мне в палатку и начал рассказывать что-то ужасное. Он говорил о людях-муру, о членах тайного Общества Леопарда, поклоняющихся своему мифическому хищному предку и устраивающих в отдаленном уголке леса тайные ритуалы, во время которых они превращаются в леопардов.

– Муру превращаются в леопардов, да! – бубнил Бобби, сверкая глазами. – Это такая же правда, как то, что я сейчас вижу тебя, молодой белый господин! У них вырастают хвосты, и когти, и длинные клыки, как у леопарда, они подкарауливают антилопу и нападают на нее, а иногда они нападают на человека! Если человек провинился перед леопардом или перед кем-то из старейшин муру, они подстерегают его в лесу и – раз! – набрасываются на него, прыгают с дерева и перегрызают ему горло!

От них не спасешься, не скроешься, не поможет ни нож, ни копье, ни винтовка!

Я не очень внимательно слушал его: все эти басни лесных жителей казались мне нелепыми россказнями вроде детских страшилок, которыми малыши пугают друг друга на ночь. Вдруг на стене палатки мелькнул чей-то силуэт. Бобби побледнел и затрясся.., вы видели когда-нибудь, как бледнеет негр? Это не самое приятное зрелище, уверяю вас…

Он стал бормотать что-то вовсе непонятное, перешел на свой родной язык, только изредка в его речи проскальзывали английские слова, из которых я понял, что он наговорил мне слишком много лишнего и теперь боится мести людей-муру, людей-леопардов.

Потом он немного успокоился и стал просить у меня еще виски. Я, разумеется, ничего ему не дал – на следующий день нам предстоял длинный переход, и он нужен был как проводник.