Ад, или Александр Данилов (СИ)

Спать легли пораньше, собираясь встать часа в четыре и ехать в посёлок к отцу. Но выехать, как планировали, не получилось. Во-первых, все проспали. Дашутка в кои-то веки спала почти до десяти утра, и все взрослые составили ей компанию, умудрившись заткнуть будильники не просыпаясь. Во-вторых, дядю Олега снова дёрнули с работы. В-третьих, бабушка обрывала телефон, требуя внука к себе, и Серёжа еле отбился от аудиенции у родственницы. А потом сами сборы заняли немалое время. В итоге выехали они поздно вечером. Но никого это не расстроило, даже Дашка поддерживала общее настроение, с удовольствием глядя в окно, что уж говорить о Серёже…

Часть 51

Этот вечер выдался на редкость тихим и спокойным, по крайней мере, до наступления темноты он таким и был. Данилов только закончил вечерний обход и теперь вносил небольшие изменения в листы назначений: кому-то отменил обезболивающее, а кому-то заменил антибиотик. Сосредоточится сегодня ему было трудно, мысли постоянно уходили от рабочих проблем.

Завтра он увидит сына! Три дня уже Серёжа в России, а они до сих пор только перезванивались. Поддался на уговоры брата, не поехал сам встречать — вот и получил результат. Хотя кто мог предугадать, что Олега скрутит радикулит в самый неподходящий момент. Ещё эта странная “тётя Таня” — почти жена Олега, о которой с восторгом рассказывает Серёжка… Хорош же он, о невесте брата узнал, поди, самый последний. Совсем жизнью родных людей не интересуется…

Саша снова вернулся к листам назначений. Но тут, словно в ответ на его невесёлые мысли, телефон ожил рингтоном, сообщающим, что мать опять вспомнила о нём. Отвечать не хотелось. Но мать есть мать, куда ему деваться… И так Олегу спасибо надо сказать за то, что с ней возится, помогает и не послал её ещё куда подальше, ведь нервы мотать она умеет профессионально! С завидным постоянством практикует вынос мозга окружающим, а особенно — близким людям. Саша сбросил звонок, написал сообщение, что разговаривать некогда, и пообещал перезвонить позже.

Мысли о матери плавно перетекли к воспоминанию о недавнем разговоре с Валерией Павловной.

— Саша, ты всю оставшуюся жизнь собираешься бобылём ходить?

Он тогда сильно разозлился на эти слова.

— Почему бобылём? У меня семья! Дети вон, внуки пойдут. С Гошкой только отношения наладились, Мишкой ещё заниматься и заниматься. Так что у меня проблем хватает, — он поднял руку над головой, показывая, что на самом деле проблем выше крыши и не до личной жизни ему сейчас. А Валерия Павловна не отступала.

— Тебе сорока нет, рано себя хоронить. Да и детям мать нужна, пусть мачеха, но добрая, заботливая. Женщина должна быть в доме! — Последнее было произнесено тоном, не терпящим возражений.

— Смеётесь, что ли? Где такую взять? — возмутился в ответ Саша. — Вы только попробуйте представить Гошкину реакцию на чужую женщину… — Он скривился, как от зубной боли. — Нет. Даже думать не стоит. Мне спокойствие дороже.

— Дети вырастут, уйдут… Я умру. Кто тебе чай в чашку нальёт?

Валерия Павловна села напротив него за стол, руки положила одну на другую и смотрела сочувственно, жалостливо как-то. А для него сама мысль о том, что можно проснуться с кем-то кроме Дины виделась дикой, неправильной, чуждой… Сейчас ему казалось, что Бог отнял у него Дину в наказание за его связи с другими женщинами. А они были — Лена та же, Соня. При мысли о Соне появилось жуткое раздражение, переходящее в злость. Как можно было столько лет не понимать, кто она есть на самом деле? Видеть только красивое лицо и стройное тело? Неужели ему было всё равно с кем, лишь бы удовлетворить похоть? Но на этом всё, больше вступать в отношения он не намерен. Не нужна ему никакая женщина. Саша встал из-за стола, прервав разговор, а Валерия Павловна проводила его печальным взглядом, который он спиной чувствовал.

Вот ещё одна вершительница судеб. Только если мать всё делала приказом да нахрапом, то Валерия Павловна — тихо, исподтишка, как будто подводила к решению, заставляя думать, что принято оно вовсе не с её подачи, а исключительно своими желаниями и мыслями продиктовано.

Он много думал об этом, сначала считая, что Валерия Павловна стремится защитить своих внуков, оставить их в надёжных руках, а потом всё больше осознавал, что под этим предлогом она пытается устроить свою собственную жизнь. Пригреться у чужого очага. Нет, хуже от этого она не становилась. Что ещё ей остаётся, годы идут, она не молодеет, сама в заботе нуждается, а тут внуков ещё растить и растить. И ведь никого кроме них у неё не осталось.

Данилов снова пытался сосредоточится на листах назначений. Но двери ординаторской распахнулась, будто от пинка, и перед ним возник Егор Филиппович.

— Соизвольте мне объяснить, зачем вы испортили жизнь моей племяннице? — Он говорил жёстко, чеканя каждое слово. — Это месть? Не кажется ли вам, Александр Дмитриевич, что отыгрываться на ни в чем не повинной девушке подло! Вы взрослый человек!

— Вы про Алису? — Данилова возмутило ночное явление Асиного отчима. А сами обвинения казались совершенно абсурдными.