Ад на земле. Книга I

Я вспоминала его улыбку — улыбку человека, которого считала своим братом. Он был моей семьей, единственным, на кого я могла положиться, но, оказалось, что даже это было ложью. Я так переживала за него — за его личную жизнь, за то, что у него совсем не остается времени на себя, из-за гиперзаботы обо мне. И я едва не отдала в лапы этих преступников Ясмин. О боже, как хорошо, что она не понравилась Кэмерону. Если бы это был его типаж, я бы оказалась виновна в ее смерти…

Я вспомнила, как Кристина узнала о том, что случилось с моей семьей, и как она изобразила изумление, и во мне вновь проснулся гнев. А как она притворно испугалась, когда я стала обвинять Лиама, хотя, несомненно, он был виновен! Кристина настоящая актриса! Теперь понятно, почему она была добра ко мне, и все время крутилась вокруг меня. Теперь стало ясно ее отношение к Экейну. Вот почему она была против нашего общения. А я-то думала, что она просто пережила какую-нибудь драму, связанную с Экейном, и даже подозревала, что она была влюблена в него, но я в корне оказалась не права. Кристина удерживала меня от общения с ним, для того, чтобы я случайно не вспомнила какую-нибудь подробность. Но, несмотря на то, что Кристина и Кэмерон пытались удержать меня от общения с Экейном, запугивая, все равно он искал со мной встреч. Он приходил ко мне, наверное, для того, чтобы пережить прежние ощущения, или он приходил за тем же, зачем и навещал меня два года в больнице — чтобы удостовериться, что я не помню его.

— Аура, почему ты не говоришь со мной? — Адам пытался быть самим собой, но я чувствовала нервозность в его голосе. — Куда мы едем? Что случилось в доме Экейна?

— Я не хотела, чтобы все это произошло, Адам, — с расстановкой сказала я. Мой безжизненный голос пугал меня. Но это уже не важно. Больше всего пугало то, что Кэмерон, Лиам и Экейн — братья.

Как они могли столь долгое время скрывать это? Как они нашли друг друга? Почему мама и папа никогда не говорили о том, что они усыновили Кэмерона? Это какой-то бред.

Мысли, одна хуже другой, вертелись в моей голове, отравляя. И Адам, сидящий рядом, действующий мне на нервы, совсем не помогал.

— Ты можешь объяснить, что происходит? — он откинулся на сидении, скрещивая руки на груди. — Ну, или хотя бы написать? Намекнуть? Громко подумать?

— Из-за меня у тебя могут быть проблемы, — только и сказала я.

Я давно не водила машину. Несколько лет, точно. И я думала, что утеряла все навыки, но когда я вышла из дома Экейна, случайно услышав то, о чем говорили те двое, я не думала, что делаю. Я оттеснила Адама с водительского сидения, и уехала.

Я не могла бросить его.

Если с ним что-то случится, я никогда не прощу себя.

— У меня уже из-за тебя проблемы, — со смешком сказал он очевидное. — Мои ноги занемели. Я хочу прогуляться. И я хочу есть. Мужчина должен есть в день три тысячи калорий, а я всего-то выпил воды за эти часы, что мы в дороге. Ты хочешь меня убить?

Я бросила на него взгляд:

— Адам, мне чертовски жаль, что все это происходит. Клянусь.

Его лицо сменилось на тревожное:

— Аура, ты никогда не ругалась. — Я рассмеялась, не выдержав. Адам еще сильнее обеспокоился: — Скажи мне, что ты узнала… я помогу тебе.

О, милый-милый Адам, помощь нужна вовсе не мне.

Я покачала головой, продолжая усмехаться. Я чувствовала себя свихнувшейся, но я не хотела показывать Адаму свое сумасшедшее состояние.

Что я скажу?

«Адам, из-за того, что ты все время был рядом со мной, из-за того, что у меня длинный нос, нас хотят убить»?

Ха-ха, Аура, посмотрим, как он отреагирует на подобное заявление. Это же Адам. В ответ мне прозвучит целая делегация специально подготовленных шуточек. Но это не смешно. Это правда.

Я действительно ему скажу.

Я все расскажу ему, но лишь тогда, когда я смогу убедиться, что беседа между Кэмероном и Экейном не послышалась мне.

Я найду свидетельство о рождении Кэмерона, и тогда я просто… я просто…

Я съехала с дороги окруженной зимним лесом, и выключила двигатель.

Адам молчал, терпеливо ожидая, когда я что-то скажу, но я не могла выдавить ни звука. Мое горло сдавили слезы, я не могла дышать. Я ненавижу это.

Внезапно, парень произнес:

— Я помню, как первый раз увидел тебя.

Я резко посмотрела на него, но в темноте не увидела лица. Голос не был измученным, расстроенным, или напуганным.

— Что ты подумал?

— Я подумал, что у тебя отличная фигура. — Мои брови взлетели, и Адам поправился: — Я подумал, что никогда еще не видел человека, способного высвободить столько эмоций во мне за столь короткий срок.

— Это были хорошие эмоции, надеюсь?

— Да, бесспорно хорошие. И даже сейчас, когда тебе грустно, мне хочется сделать все, чтобы высвободить твою внутреннюю энергию на волю, чтобы ты перестала страдать. Поэтому я хочу, чтобы ты выплеснула ее через слезы.

— У меня нет сил, Адам.

Он взял меня за руку, и переплел свои пальцы с моими.

— Я хочу, чтобы ты рассказала, что произошло. Ты должна мне. Хотя бы за то, что я ехал с тобой в машине на протяжении суток, и ни разу не выдал испуга, когда ты неумело сворачивала на поворотах.