Ад на земле

− Ты больше не похожа на себя, Аура, ты призрак. – Рэн едва коснулся моих щек тонкими худыми пальцами. – Твои щеки бледные, − большой палец коснулся нижней губы, − губы утратили цвет. – Я почувствовала прикосновения на веках. – И ты стала такой равнодушной из-за меня. Ты так несчастна по моей вине.

− Нет. – Я хотела, чтобы эти слова были криком возражения, горячим и искренним, но голос был слаб, и я попыталась еще, так громко, как смогла: − Нет!

Но Рэн не слышал, он продолжал мучить меня своими откровениями.

− Это они отравили тебя, Аура. – Он набрал полную грудь воздуха, и я почувствовала, как на мгновение его тело соприкоснулось с моим. – Отравили тебя демонской кровью.

Шепот был едва слышным, но он все равно достиг моего воспаленного сознания. Я не совсем понимала, что означают эти странные слова, но мне и не нужно было – они плохие. Слезы Рэна, падающие мне на грудь, пропитывающие рубашку – плохие. Я ненавижу их. Хочу, чтобы Рэн перестал быть таким жалким и полным страдания. В одной комнате не могут находиться двое израненных людей.

− В тот вечер, когда ты вышла из дома… тебя… − еще одна слеза. Я представила, как Рэн смаргивает их, и как его ресницы слипаются от слез. Крупные горячие капли продолжали касаться моей разгоряченной кожи и проникать внутрь. – Люди из ОС ввели в твои вены дьявольскую кровь.

Тяжелое воспоминание ударило меня по затылку: я вываливаюсь в другую реальность и падаю на тротуар. Больно ударяюсь затылком о камень и прикрываю веки, но, когда открываю глаза вижу Изабеллу и незнакомого мужчину.

− Изабелль…

− Она ввела тебе кровь, Аура. Для тебя это как яд. Душа, Аура… если бы она была, ты бы ничего не почувствовала. Но в тебе есть лишь часть души. Лучшая часть.

Что? О чем он говорит?

− Они постоянно пытаются тебя убить, но не могут это сделать, пока свет Изабелль, данный тебе при рождении, защищает тебя. Поэтому те люди пытаются осквернить твое тело и часть души, чтобы Свет исчез окончательно.

В моей груди скопился воздух, когда я перестала дышать. Глаза закрылись. Сердце перестало отбивать свой привычный ритм. Я хотела уйти в тот мир, который придумал для меня Лиам. Он однажды заставил меня уснуть, заставил увидеть иное. Вот и сейчас я загорелась желанием вернуться в ту вселенную, где Рэн не прикасался ко мне, и не говорил странных слов. Но он все же продолжал прикасаться и говорить. Он осторожно приподнял мою голову и уложил себе на предплечье.

− Когда… однажды… − ему трудно говорить, будто что-то в горле застряло.

О чем он говорит? Что он говорит?

− Я просто разделил твою душу… чтобы тебе было легче… − Не знаю, о чем он. Это абсурд, полная ерунда. − Я это сделал, чтобы унять твою боль. Забрал болезненные воспоминания и позволил начать жизнь заново. Время шло, и я думал, что станет лучше, но лучше не становилось. Ты продолжала искать меня, продолжала искать ответы и утерянные воспоминания. Я видел, как тебе тяжело. Прости, Аура, прости, я виноват…

− Не понимаю… − горло сдавливало от судорог. − Я не понимаю…

− Мне пришлось это сделать, чтобы защитить тебя. Ты была слишком слаба, чтобы сопротивляться внутренней темноте, поэтому я забрал ее… прости… прости меня… − Экейн судорожно втянул воздух. – Я не имел права скрывать, но ты не справляешься…

Это именно то. То, что хуже смерти. Гораздо, гораздо хуже.

Я пыталась рассмотреть лицо Рэна Экейна, но видела лишь темноту и обжигающе привлекательные черты бледного изможденного лица. Я видела, как тяжело он сглотнул.

− В тебе нет темной части души, Аура. Поэтому ты умираешь. – Рука Рэна переместилась с моего бедра на талию.

Я сморгнула слезы.

Наконец-то до меня дошло, почему Рэн выглядит истерзанным и печальным. Он просто винит себя в том, что со мной случилось. Винит в том, что я умираю, что не могу сопротивляться яду, винит себя в том, что во мне нет души.

Я приоткрыла опухшие, воспаленные глаза.

− Но разве ты не можешь вернуть мне ту часть души?

Глаза Рэна стали стеклянными, и я подумала, если разбить стекло этих глаз на меня прольется столько черной печали и скорби, что я утону. Однако несмотря на взгляд, голос Рэна был жестким и уверенным.

− Нет, потому что ты сдашься. Если верну душу, ты не станешь сопротивляться тьме, и она поглотит тебя клетка за клеткой, мысль за мыслью. Когда ты станешь истинной дочерью своего отца, тебе не будет равных.

− Почему ты мне не веришь?

Из голоса Рэна исчезла всякая нежность, он напрягся.

− Потому что один раз ты уже сдалась. И если однажды мне удалось спасти тебя, разделив душу на темную и светлую части, не значит, что я смогу еще раз так поступить. После воссоединения ты умрешь.

− Я все равно умру.

Рэн проворно высвободился из-под меня и сел на кровати. Резким движением встрепал свои отросшие волосы, и, не глядя на меня, раздраженно произнес: