Ад на земле

Но он не останавливался, несмотря на то, как отчаянно я просила. Его властный и не терпящий возражений голос грохотал в моей голове, словно приговор. Бился о грудь тяжелыми камнями.

− Ты не справишься, Аура. Никогда не увидишь свою семью, если не впустишь внутрь себя вину. Прямо сейчас.

Я уже была в ореоле крови. Вся вода в бассейне полностью окрасилась в красный. Воздух окрасился в красный, мир окрасился в красный.

Я смотрела перед собой, отчаянно пытаясь рассмотреть хоть что-то, но не видела ничего. Лишь слышала голос Рэна Экейна:

− Немедленно впусти свет!

***

− Аура, тебе больно? – сквозь красноватую дымку я увидела Адама. Его широко открытые глаза смотрели с потрясением и тревогой. Голос Рэна затих. – Боль сильна?

Я знаю, что ему нужно.

− Нет.

Адам оказался совсем рядом со мной; он был полостью сухим, в то время как я едва держалась на воде, вдыхая ароматные пары, наполненные запахом крови и сырости.

− Адам, нет.

− Почему нет? – Адам смотрел на меня сверху вниз, пристально изучая. – Даже сейчас? Даже тогда, когда истекаешь кровью? Ради них? Это знак, Аура, знак, что ты должна сделать выбор и лишь один правильный. Ты не хочешь чувствовать вину, и это правильно, потому что виноваты они. Возьми мою ладонь, Аура. Мы уйдем вместе, и это будет правильным решением.

− Нет.

− Делай выбор, Аура.

− Я выберу смерть, − я сглотнула слюну и кровь. Эта мысль вообще не посещала меня, но сейчас, едва слова сорвались с губ, я поняла, что это правильно. Я должна сделать это. Этот выбор правильный! – Я выберу смерть, потому что Табретт умерла, желая доказать тем людям, что я не такая как они. А я докажу ей, что я не такая как ты. Я не чувствую вины, но должна. Я не могу. Я просто останусь здесь. Я ни на чьей стороне.

***

Меня пронзила адская боль, и я не сразу поняла, откуда она взялась. Казалось я горю – каждая клетка пылает. Потом я поняла, что все дело в том, что я не могу избавиться от воды, застрявшей в легких. Я стала брыкаться, пытаясь выпутаться из крепких объятий Рэна, но он держал мою голову в тисках. Я широко открытыми глазами смотрела на его лицо, в то время как он целовал меня.

Я пыталась отпрянуть, оттолкнуть руками, но затем и вовсе ослабла. Губы Рэна были горячими, испепеляющими, они выжигали на глазах слезы, и я зажмурилась, чтобы избавиться от жжения. Но оно не прекратилось, Рэн пытался сжечь меня.

Поцелуй не прекращался, а я умирала в болезненных муках. Перестала биться и обмякла на руках Рэна. Он опустил меня на пол и наконец-то разорвал поцелуй. Будто сорвал с моих губ печать, и я закашлялась. Перевернулась набок и сплюнула воду. Вместе с ней из моего рта вытекла черная отвратительная жижа, похожая на деготь. Я продолжала кашлять и эта гадость, теперь похожая на грязный снег, сыпалась из моего рта, вызывая тошноту.

− Что… это?.. – я упала на пол и вдохнула полной грудью. В поле моего зрения появилась бутылка с питьевой водой, протянутая Рэном. Я вырывала ее из его рук и сделала несколько жадных глотков. Тошнота прошла и я с трудом села.

Рэн сидел рядом. Он не двигался, лишь смотрел на меня, как смотрит ребенок на красивую вещь. Я же почувствовала себя еще более грязной, чем была до этого. Губы начали дрожать – верный признак того, что сейчас я начну плакать.