Ад находится у океана

Когда он и Беата, выдыхая друг другу в лицо, ввалились в номер, за ними последовали ее подруги. И двигались они при этом странно, будто кошки, забравшие всё масло с полотна, на котором были изображены.

Мысли Савы начали путаться, и он затушил сигарету. Уставился в окно, вслушиваясь в звуки ночного дождя. Дальнейшее мало походило на реальность. Да, он занимался с Беатой любовью, и ему в жизни не было так хорошо. Вроде бы. Только барахтались они отнюдь не одни. Ее подруги, эти обладательницы непривычных имен, Нора, Крисси, Шафран и Ангел, сопровождали его тело поглаживаниями, пока он и Беата были теснее пальчиков в кулаке.

А еще они все как будто что-то говорили ему.

На мгновение сознание Савы заволокла тошнотворная картина.

Тогда, в закатных лучах, он видел только губы и широко раскрытые темные глаза Беаты. Но сейчас, в краткой вспышке воспоминания, они смешались в черно-красную воронку. Если так подумать, то под ним лежала черноволосая девушка, чье лицо походило на утекающий зыбучий песок красных и черных цветов. Было ли это в действительности?

– Засей черное поле, засей черное поле, – пробормотал Сава. Он был уверен, что Беата и остальные как одержимые повторяли эту фразу. На ум пришла еще одна. – Кто сеет ветер, пожнет бурю… Господи, а что посеял я?

Не желая больше копаться в этом, Сава вернулся на кровать. Лежать на одеяле, заменявшем испачканную простыню, было неудобно, но он не замечал этого. Его взгляд приковала Беата – настоящая правда, что с ним приключилась. А разве женщина, за которую хочется отдать жизнь, не может так называться? Настоящая правда, до встречи с которой весь мир будто бы существовал в тумане или не существовал вообще.

Словно ожидая, когда он ляжет, Беата открыла глаза и улыбнулась. Полыхнула еще одна молния, показав, что предметы могут становиться то ближе, то дальше.

– Что я посеял, Беа? Это ведь случилось, правда?

– Да. Но не бойся. Кому предстоит тьма, берет свечу. А у нас с тобой будут все свечи мира.

– Ты и впрямь моя будущая жена, Беа?

– Единственная и вечная. Это предрешено. Как и то, что мы пожнем самую великую бурю.

– Мне страшно.

– Тогда иди ко мне, мой испуганный малыш.

Именно так Сава и поступил.

Но этого разговора, как и многого другого, он так и не вспомнил.

3

Прошло положенное природой время, и чресла Беаты произвели на свет чудесного мальчугана. Правда, самого сына Сава покамест не видел. Рейс из Москвы до Петропавловска-Камчатского задержали, и Сава возблагодарил идиота, затеявшего перепалку со стюардом за десять минут до взлета. Внутренности бунтовались при одной только мысли о присутствии на родах, так что горлопан, от которого разило как от прокуренной шотландской волынки, превратился в избавителя от Великого Ужаса Рождения.

А потом пошли вещи позанятнее.

К удивлению Савы, Беата в графе «ИМЯ НОВОРОЖДЕННОГО» указала крайне необычное слово. Именно слово, а не имя.

«Эва».

Сава слышал, как среди медсестер, сновавших в коридоре, то и дело проскальзывает осуждающий шепоток.

– Эва Савельевич Абиссов? – Улыбка, которую он натянул, явно приходилась лимону дальней родственницей. – Что это вообще за имя такое?

Беата, уставшая, но определенно счастливая после родов, улыбнулась. Она буквально утопала в белоснежных подушках и паривших воздушных шариках, содержавших поздравления и пожелания здоровья роженице и дитяте.

– Тебе не нравится? Замечательно же выходит, дорогой: Сава и Эва. Как два братца-пальчика. Один – постарше, другой – помладше.

– Ну да, – пробормотал Сава. – Постарше и помладше, ну да.

«Воздушные шарики, – совершенно некстати подумал он. – Сколько же тут воздушных шариков? Не меньше двадцати, это точно. Их доставкой явно занималась Ангел. Или Нора. Такие бы и дьяволу спички продали. И разве это не запрещено? Это же больница. А еще я не помню, чтобы мы обсуждали имя малыша. Совсем».

На одном из шариков, белом сердце, парившем над пластиковым кувшином с водой, имелась приписка, сделанная красным фломастером: «БУДЬТЕ УВЕРЕНЫ, Я ОБЯЗАТЕЛЬНО ОТШЛЕПАЮ МАЛЮТКУ, КОГДА ОН ПОДРАСТЕТ». Автором этой скабрезности, без сомнений, выступала Шафран.

Сава вдруг ощутил, как внутри, барабаня по ребрам, что-то пронзительно завизжало, точно включился миноискатель, сигналя о том, что его вынесли на середину минного поля. Однако уже через мгновение тревога резко схлынула: воображаемый прибор будто обесточили.

Собравшись с мыслями, Сава присел на краешек кровати:

– Но ведь у нас мальчик, Беа. Мальчик, понимаешь? Его будут дразнить. Ой как будут.

– Да кто же?

– Да кто угодно. Даже я. К примеру, «Эва-королева». Как тебе? Может, подберем что-нибудь мужественное? Геракл? Данте? Я согласен даже на Акакия. Акакий будет ходить в гости по выходным и раздавать всем бесплатные яблоки. Ну?

Беата тихо засмеялась и охнула, смяв одеяло на животе. Улыбнулась, показывая, что всё в порядке.

– Кажется, кое-кто позабыл кое о чём. Так звали моего дедулю, и ты был согласен назвать сына в его честь. По-моему, это честный обмен: я тебе – сына, а ты мне – имя. Но я готова пойти на маленькую уступку.

– Правда? На какую же?