Ад находится у океана

В голове развернулась недавняя сценка, и щёки Савы обжег стыд.

Забрасывая в портфель листки с внутришкольным контролем за последние две недели, он услышал, как Эва делится с Беатой соображениями по поводу скотовозок. Они сидели на кухне, и Сава, находившийся в этот момент в прихожей, стал невольным свидетелем их разговора.

«Мам, спорим, ты не знаешь, как правильно называются автобусы, микроавтобусы, троллейбусы и трамваи?»

«Неужели каким-то одним словом?»

«Именно. Скотовозки. А всё из-за того, как они едут. Трах-хрясь-бах! А еще из-за того, как кряхтит и мычит их груз. Му! Му! Му! И там постоянно воняет пердежом и потом».

Услышав это, Сава опешил. Какая-то его часть – вероятно, самая сумасшедшая – утверждала, что голоса жены и сына донеслись из шкафчика с обувью. И звучали они при этом не как обычно, а противно, измывательски, как у любовников, что решили вдруг поразговаривать друг с дружкой тонкими голосами.

Что бы откуда ни прозвучало, Сава уже не контролировал себя. Скотовозки! Можно ли представить более оскорбительное слово, задевающее сразу и общественный транспорт, и его пассажиров?!

Проволочив за собой по ламинату туфлю, соскочившую с ноги, он влетел на кухню.

– Что ты сказал? Что ты только что сказал?!

По лицу Эвы было видно, что он не на шутку перепугался. Даже вздрогнул, боясь прикоснуться к недоеденному омлету. Сидевшая напротив Беата в изумлении приоткрыла рот, пытаясь понять, в чём дело. Чашка кофе в ее руке со стуком опустилась на стол.

– Что случилось, дорогой?

– Что случилось?! Этот юноша только что обозвал весь общественный транспорт – скотовозками, а все семьи без машин – скотами! Скотами! Разве ты не слышала?!

– Но я не говорил такого! – Эва беспомощно посмотрел на Беату. – Мам, я же не говорил такого, да?

– Нет, не говорил.

– Лжец! Лжец! – рявкнул Сава. – Солгал раз – солжет и второй! И третий! Всегда! – Он и сам не понимал, откуда брались облитые желчью слова. – Почему ты его всегда покрываешь, Беата? Всё не дождешься, когда он вырастет, угадал, да? Да?!

Беата вдруг рассмеялась. Зашлась этим своим глубоким смехом, от которого всегда кружилась голова.

– Сава, господи, какой же ты забавный.

– Забавный? – Удивлению Савы не было предела.

– Даже если Эва и сказал бы что-то такое, разве не лучше спокойно обсудить это?

Да, это было лучше. Только вот Сава ничего не мог поделать с тем дискомфортом и той ревностью, в которых не признавался даже себе. Он не понимал, где лежит исток скверных мыслей, столь похожих на мокрый песок, что периодически облепляет и пачкает любовь к сыну.

– Я привью тебе уважение к обществу, мой юный гражданин, – сухо сказал Сава. – С этого дня ты по полной вкусишь все запахи и всё удобство общественного транспорта. Хочешь быть писакой-макакой – милости просим на самый низ.

На лице перепуганного Эвы вспыхнула какая-то эмоция, и Сава с оторопью узнал в ней радость. Сын, его собственный сын, был только рад тому, что проведет меньше времени со своим стариком!

– Вот и покатайся на так называемых скотовозках, Эв, – яростно прошипел Сава, напугав сына еще больше. – Только не забудь помыться после них. А то, знаешь ли, один уважаемый мальчик утверждает, что там воняет! – Он подобрал туфлю и покинул кухню.

На том всё и закончилось.

Сава обнаружил, что сидит за рулем с остекленевшим взглядом, а сама машина прижата к обочине где-то в полукилометре от школы. Валерия Троицкая всё так же рассуждала о неслыханной жаре.

Помотав головой, он выехал на залитую солнцем дорогу. Попытался припомнить разговор в деталях и с неприятным холодком в груди осознал, что Эва действительно не говорил этого. Вернее, говорил – но не он, а какой-то другой Эва. Тот, что прятался в шкафчике с обувью.

– …вазопрессин, – произнесла Троицкая. – Этот гормон, друзья, задерживает воду в организме и сужает сосуды. Алкоголь снижает его выработку, поэтому, приняв на грудь, будьте готовы распрощаться с лишней водой и своей женой.

Сава встрепенулся, пытаясь понять, не ослышался ли он. При чём тут вообще чья-то жена? Совершенно некстати о себе дала знать старая травма. Колено правой ноги немилосердно заныло, будто нечто отыскало и крутануло там винтик боли.

– И главное, друзья, не забывайте: вода, несмотря на щедрость солнца, всё еще холодная. Поэтому в океан лучше не соваться, даже если вам очень хочется сделать сами-знаете-что. Ну а для того, чтобы утопить сына, можно и вовсе не заходить в воду. Достаточно воспользоваться пирсом. Словом, экономьте силы и почаще заглядывайте в тень.

Откинувшись назад, Сава с вытаращенными глазами ударил ногой по педали тормоза. «Туарег» со скрипом остановился. Рядом пролетело несколько машин – почти все недовольно сигналили. Внутренности Савы смерзались от ужаса. В колене, казалось, пульсировал осколок разбитой вазы.

– Вода, вода, – забормотал он, ища вокруг себя хоть что-нибудь, что могло подарить глоток.