Ад находится в Камбодже

Рывок оказался настолько сильным, что Денис на какое‑то мгновение потерял сознание, но тут же пришел в себя, лихорадочно пытаясь определить, что же произошло. Его тело плотно сжимала паутина из прочной нейлоновой сети, он болтался в полутора метрах от земли. Скосив взгляд, майор увидел, что в таких же коконах болтались и остальные бойцы его группы. «Вот она, опасность», — промелькнула обжигающая мысль, и пока она оформлялась, руки диверсанта рефлекторно действовали. Уверенно сжав рукоятку «Катрана», Денис, напрягая мышцы, пытался извлечь клинок ножа из чехла, когда перед ним возникла смуглая раскосая физиономия. Обнажив в злой ухмылке редкие зубы, филиппинец поднес к губам трубку духового ружья.

С едва слышным свистом в шею морпеха воткнулся десятисантиметровый дротик.

— Черт, — выругался Денис; резкость в его взгляде исчезла, изображение стало расплываться, пока сознание окончательно его не покинуло…

Глава 5 Один раз живем

Мокрица, забравшаяся на лицо, была липкая, холодная и оттого особо противная. Она медленно ползла, оставляя на коже влажный след. От прикосновения этой мерзости Денис очнулся, потряс головой, сбрасывая нечисть. Зрение постепенно привыкало к окружающей обстановке; впрочем, ничего увидеть так и не удалось, вокруг царила кромешная тьма.

Полностью придя в себя, Давыдов попробовал пошевелить конечностями, руки и ноги были плотно стянуты в суставах, зато рот был свободен.

— Есть кто живой?

— Вроде я еще не сдох, — донесся откуда‑то поблизости голос Дум-Дума.

— Я тоже вроде при памяти, — напомнил о себе Цыган.

— Есаул в порядке.

— Мне тоже ни хрена не сделали, — самым последним обозначился Брикет, из дальнего угла доносилось громкое и недовольное сопение пулеметчика.

— Значит, вся команда в сборе, — с облегчением констатировал майор.

— Попали, как кур в ощип, — буркнул Цыган.

— Это называется — пошли по шерсть, вернулись стриженые, — добавил Дум-Дум.

— Вернемся ли, — озвучил Есаул вслух мысль, которая тяготила пленников.

— Кончат нас здесь, — мрачно высказался Брикет и засопел еще громче.

— Хотели бы кончить, кончили на месте, — жестко ответил Давыдов.

Сейчас для него было самым главным не допустить пораженческих настроений. Психологически сломленный боец — уже не боец. Покойник, предатель, животное, но не человек, готовый к сопротивлению, борьбе, самопожертвованию. Для того чтобы попытаться вырваться или хотя бы умереть достойно, необходимо было сохранить боевой дух всей группы. — Кончили бы на месте, — повторил майор, — а не использовали снотворное, вязали и тащили черт знает куда.

— Так что же нам делать? — Цыган стал заметно нервничать; этот был готов на все, чтобы получить возможность вцепиться в глотку врагам.

— Ждать, а уж потом делать выводы. Ждать…

В помещении повисла гнетущая тишина, которая в совокупности с темнотой неподъемным прессом давила на психику пленников, и Давыдов решил чем‑то отвлечь своих бойцов.

— Помню, на последнем курсе в училище пошли в увольнение, — начал вслух Давыдов, вспомнив историю из своего курсантского прошлого. — Новогодние праздники уже закончились, а до двадцать третьего февраля еще далеко. В общем, межсезонье. Что делать? Посидели в кафе, потом пошли на последний сеанс, но с девчонками в этот раз познакомиться не сложилось. Выходим, значит, из кино и идем на остановку трамвая, надо же ехать в училище. А возле остановки был небольшой рынок, десятка полтора железных лотков, выстроенных в ряд. Днем там торговали всякой всячиной, а в темное время базар пустовал. И вот идем мы — и видим: на крайнем лотке сидит субтильное существо в куртке с капюшоном. Мы такие все из себя подваливаем и так вежливо говорим: «Привет, зайчик». В ответ слышим: «Привет». Указываем на железный лоток и спрашиваем: «А попочке твоей, зая, не холодно?» Отвечает: «Холодно». Мы повеселели, совсем доверительный разговор пошел, нужно, как говорится, дожимать до полного успеха. Спрашиваем: «А как зовут тебя, солнышко?» И что слышим в ответ? «Сережа».

Под громкий смех спецназовцев Денис заканчивал, сам едва сдерживаясь от хохота:

— До КПП мы добрались пешком и, по‑моему, побили рекорд по марафонскому бегу.

— А вот у меня случай был на втором курсе, — оживился Есаул, но Давыдов не стал вникать в похождения из богатой биографии офицера спецназа, сейчас все мысли были заняты анализом происшедшего. «Попали, действительно, как кур в ощип, лучше и не скажешь. Повязали нас, как цыплят, глупых и любопытных. Только случайностью это быть не могло, засада была приготовлена тщательно. Выходит, вели чуть ли не с момента высадки». Давыдов понял, что не зря его не покидало чувство чьего‑то тяжелого взгляда, но вот того, кто держал их под неусыпным надзором, обнаружить не смог. И так продолжалось до вчерашнего дня. К чему бы это? «Сняли наблюдение, потому что были уверены, что все идет по их плану, или тот, кто наблюдал, узнал об устроенной засаде и ушел от греха подальше».