Ад - удел живых (СИ)

— Слава богу! — продолжил механик. — Они нас и заперли здесь. Женщин использовали для работ по дому, мы, мужики, во дворе все делали. Сначала пытались сопротивляться, так мне чуть ноги не сломали, когда бежать попытался.

— А меня солдатне отдали, за то, что господский завтрак со стола смахнула! — срываясь в плач пожаловалась белокурая молодуха, чертами лица немного похожая на Мерилин Монро. — Насиловали целую ночь…

Выслушав жалобы всех присутствующих, за несколько дней досталось каждому и каждой, Дмитрий принял решение. Он видел перед собой жалких, слабых людишек, кормившихся из рук фашистов в сытые, спокойные времена, сполна получив за это после падения цивилизации. Тем не менее, ему стало противно от того, что он может уподобиться уродам, на генетическом уровне ненавистных любому русскому человеку.

— Мы последняя надежда… — прошептал Погожин, затем сказал, уже громко. — Там все мертвы, кроме девочки, я их убил, совсем убил!

— Дочка брата Шульце, сдох, собака… — сплюнул в сердцах повар. — Покусанным приехал!

— …Вам бояться нечего, а девочка ни в чем не виновата. Она всего лишь ребенок. — не обратив внимание на перебившего его речь мужчину, продолжил Дмитрий. — Мне понадобится ваша помощь в погрузке, потом вы свободны идти или ехать, куда захотите. Или остаться здесь.

Люди зашумели, голоса явно оживились.

— Есть одно НО! — Дмитрий сделал акцент на последнем слове. — Говорю прямо, я вам не очень доверяю. Поэтому, пока я закончу дела наверху, вы посидите здесь. Освобожу всех, когда буду готов выезжать. Надеюсь, вы меня понимаете.

В этот раз гомон стал не таким радостным, как прежде, в голосах послышались нотки возмущения. Однако, Погожин оставался таким же хладно-беспристрастным. Развернувшись, он неторопливо пошел к выходу, прислушиваясь к происходящему за спиной. Никто не бросился ему вслед, хотя недовольные интонации никуда не делись.

* * *

— Хайль Штирлиц, хер Шульце! — издевательски поздоровался с очнувшимся и успевшим испугаться «фюрером». — Как голова, сильно болит? А у твоей стаи уже никакой головной боли! Советую не шуметь, в соседней комнате спит твоя племянница, незачем будить и пугать ребенка! Мигни, если понял!

Пленник, сверливший Дмитрия ненавидящим взглядом, перестал мычать и мигнул глазами.

— Вот и славно! — улыбнулся Погожин, медленно отдирая с морды фашиста скотч, что доставляло тому заметную боль. — Сейчас мы с тобой поговорим, а если ты не ответишь на любой вопрос, я отковыряю тебе коленные чашечки, затем ногти, потом начну дробить каждый сустав, начиная с пальцев. Поговорим, или покричим?!

С удовольствием заметив животный ужас в глазах пленника, неотрывно следящего за ножом, плавно приближающемся к его лицу, Дима начал допрос, задавая интересующие его вопросы неприятно тихим, вкрадчивым голосом. «Фюрер» отвечал, иногда с неохотными паузами, прекращавшихся после лёгких уколов остриём ножа в колени.

— Скажи мне, хер Шульце, к чему весь этот ваш маскарад? Эсэсовская форма, «косторезы»[57] на вышках, флаги? — Погожин задал вопрос, мучивший его с самого начала операции. — Ваши идеи сейчас никому не нужны, конец света на дворе, все бегут, куда могут!

— Конец света… — фюрер даже всхлипнул от короткого смешка. — Ты так ничего и не понял? Теперь можно всё, абсолютно всё! Нет жидомасонов, сидевших у власти, все разбежались, как крысы! Власти нет, ни-ка-кой! Мы можем делать, и делаем, всё то, чего так долго ждали!

Кравченко перевел дыхание, наблюдая за реакцией убийцы, уничтожившего весь его гарнизон.

— Как думаешь, долго продлится такое безвластие? Нет! Тот, кто сильнее, страшнее, быстрее, будет править миром! Подомнет под себя всех, у кого меньше штыков, дисциплины, кто не воспользовался моментом! Посмотри на этих унтерменшей, кто до сих пор сидит по домам, и ждет, что его спасут добрые чиновники! Которым насрать на всех, кроме себя! Где твой депутат? Пайки раздает, винтовки? Раз ты здесь, значит, его давно и след простыл! А ты, сам, что будешь дальше делать? Оружия у тебя теперь, армию вооружить хватит, разве не так? Рабы есть, или ты их тоже?..

Дима отрицательно покачал головой, глядя на распалившегося фюрера. Тот уже не обращал на лежащее рядом мертвое тело жены, да и до погибшего сына, похоже, ему так же не было дела.

— Значит, понимаешь! — обрадовался Шульце, в его глазах блеснула надежда. — Понимаешь, что имея надежную крепость, запасы, оружие, можно не просто выжить, а собрать под себя нужных людей, которые будут выполнять все, что ты им прикажешь! Зачистить биомусор, портивший расу, убрать черножопых, жидов, подмять под себя город и область! А эти, смердящие, «зомби», тебе только помогут! Ты же наш, арий, высшая раса! Мы с тобой можем держать не только север города, но и больше, много больше! Наших ещё много осталось, я знаю, как с ними разговаривать, а ты, ты покажешь, что такое настоящая сила! За нами пойдут, сначала десятки, потом сотни, а потом ты будешь командовать батальонами! Вся страна будет наша! Разве ты не этого добиваешься?