Ад всегда сегодня

Миллер постучал в дверь черного хода.

Дверь открылась на длину цепочки. В щелку выглянул Харри Медоуз. Он хорошо знал сержанта и улыбнулся.

— Ага, облава, — мурлыкнул он и снял цепочку.

— На этот раз просто парочка банальных вопросов, — добродушно ответил сержант и переступил порог.

— Выпьешь чего-нибудь покрепче?

— Разве что чая, чтобы согреться.

Ник расстегнул плащ и подошел к камину. Огромная кухня была заставлена картонками с бутылочным пивом и ящиками с баночным и казалась тесной. В открытой печи искры с веселым треском перепрыгивали через угли. Не убранная со стола посуда и остатки ужина заставляли позавидовать домашнему уюту и теплу.

— Знаю, что тебе на голову свалилось новое убийство, — объявил Медоуз, ставя на стол сахарницу и чашки.

— Сорока на хвосте принесла?

— Слышал последние новости по радио. Никаких подробностей, только, что найден женский труп недалеко отсюда, в Джубили.

— На углу Доб Керт, точнее.

— Доб? Это же рукой подать, следующий перекресток, — помрачнев, сказал Медоуз. — Я ее знаю?

— Ее звали Грейс Пакард.

Лицо хозяина словно окаменело. Он подошел к буфету, открыл новую бутылку бренди, налил полный стакан и выпил залпом. Зябко поежившись, он повернулся к Миллеру.

— Она была тут сегодня вечером.

— Знаю, Харри. Поэтому-то я зашел. Кажется, дошло до драки?

Медоуз налил еще стакан.

— Это официальный допрос?

— Каждое твое слово на вес золота, так что не торопись и хорошенько подумай.

Медоуз с порозовевшими от спиртного щеками подошел к столу и тяжело опустился на стул.

— У меня есть постоянный посетитель, Фокнер, он живет поблизости. Он заглянул сегодня вечером с адвокатом Морганом, своим приятелем. Джек — славный парень, он помог мне оформить бумаги и сэкономить пару шиллингов, когда в прошлом году я покупал это заведение.

— Во сколько они пришли?

— Где-то в полдевятого.

— Кто-то еще был?

— Ни единой души. Сейчас по вечерам дела так плохи, что пришлось уволить официантку и бармена. Все из-за Любовника Дождя.

— Ага. Когда появилась девушка?

— Минут через пять после них.

— Ты знаешь, как ее звать, видел ее раньше?

— Два или три раза в неделю, каждый раз с новыми мужчинами. Она не шибко привередничала насчет их возраста и внешности.

— Проститутка?

— Похоже.

— Что за парень крутился возле нее?

— Имеешь в виду Харолда? — Медоуз чуть заметно поморщился. — Он уговаривался с ней здесь время от времени. Даже его фамилии не знаю.

— Альфонс?

— Скорее всего.

— Ясно. А что за история с Грейс и Фокнером?

— Она села за столик в углу. Фокнер… Он сказал подать ей виски за его счет. Они с Морганом шли на какую-то шикарную вечеринку. Джек был при полном параде: смокинг и все такое. Фокнеру стукнуло в голову, что неплохо бы прихватить и девушку с собой. Она была не против, раз они вышли вместе.

— И тогда появился Харолд?

— В самый неподходящий момент. Сцена не пришлась ему по вкусу, и он полез на Фокнера, а тот тоже повел себя не лучшим образом. Это занятие не для джентльмена — сразу размахивать кулаками. Пришлось вмешаться мне. Я даже вынужден был сказать Моргану, чтобы его приятель больше здесь не появлялся. Он вышел за всякие рамки.

— Значит, такое случалось и прежде?

— Слишком часто, на мой взгляд. Он ведет себя как буйнопомешанный, когда заведется. Прямо с цепи срывается. Сам не ведает, что творит. Несколько месяцев назад, в субботу вечером, сидела у меня компания грузчиков с рынка. Знаешь сам, что это за народ, ребята крепкие. Начали подшучивать над его пиджаком или еще чем… Он налетел на них на улице и устроил побоище… Одному верзиле пришлось накладывать гипс.

— Ты заявил в полицию?

— Полегче на поворотах, сержант. Приходится думать о репутации заведения. Кто бы ходил сюда, узнай, что я по пустякам стучу сыскарям? И Фокнер обычно вел себя как подобает, вот я и терпел его редкие выбрыки. А те получили по заслугам, сами напросились.

— Как посмотреть, — ответил Миллер и, застегивая плащ, поднялся. — Столько злобы и жестокости у человека его круга кажется странным.

Медоуз задумался, сморщив лоб.

— Послушай, не знаю, пригодится тебе это или нет… Он пришел сюда как-то поздно вечером. Он не был сильно пьян, но был близок к этому. Мы перекинулись парой слов по поводу какой-то уголовной хроники в вечерней газете. Три мерзавца зашибли насмерть старушку ради трех или четырех фунтов, что были у нее в сумке. Я, кажется, сказал, что такие хуже зверей. Фокнер перегнулся через стойку и схватил меня за галстук. «Нет, врешь, Харри, нет! — прошипел он. — Хуже зверей только тюремщики. Как бы он ни назывался — смотритель, надзиратель, охранник… Для каждого, кто хоть ночь проспал с той стороны решетки, он, — сучье дерьмо!»

— Думаешь, он сидел?

— Странно, но если дело касается Фокнера, легко поверить во все, что угодно, — горько покачал головой Харри, отпирая дверь.

— Он мог убить Грейс Пакард?

— Понятия не имею.

— Кстати, что делал Харолд, когда троица ушла?