Ад всегда сегодня

Уже много лет Ник Миллер с азартом отдавал свободное время дзюдо и каратэ. Коричневый пояс он получил уже давно, и только лавина служебных занятий не давала ему возможности преуспеть в науке. Но лишь только выдавалась вольная минута, он посещал полицейский спортивный клуб, конечно же, знал и зал «Пардон», и его главного тренера Берта Кинга.

В клубе занимались две группы. Сам Кинг, щуплый высушенный худосочный человечек с желтоватой пергаментной кожей, с головой, слишком большой для его маленького тела, вел тренировку с шестью профессионалами. Берт владел четвертым даном и в дзюдо, и в айкидо и обладал молниеносной реакцией, в чем Миллеру довелось убедиться на собственной шкуре.

Кинг на минуту оставил учеников и подошел пожать руку Миллеру, расплываясь в улыбке.

— Добро пожаловать, сержант Миллер, что-то редко ты появляешься.

— Времени в обрез, Берт, — вздохнул Ник. — Я ищу парня по имени Фокнер. Он тут?

Лицо Кинга погасло, словно повеял холодный ветер. Он указал рукой на двери рядом.

— В том зале.

— Не слишком ты его жалуешь! — заметил Миллер.

— Слишком грубый. Сказать по правде, уже несколько месяцев я подумываю, как бы от него избавиться. Дело в том, что он теряет власть над собой, заводится и становится неуправляемым.

— А как его успехи?

— Второй дан в каратэ. Удар отличный, ну и любитель показательных номеров: ломки кирпичей, досок, мраморных плит. Но для дзюдо он не годится — кишка тонка. Он сейчас тренируется один. Идем, я тебя провожу.

На Фокнере было вылинявшее от частых стирок кимоно. Он стоял в углу, отрабатывая перед огромным зеркалом в тысячный раз начальные движения и позиции, без которых ни один мастер не может считать себя непобедимым. Его удары были великолепны — высокие и стремительные.

Он на секунду прервался, чтобы утереть пот со лба, и лишь тогда заметил, что за ним наблюдают. Он сразу узнал Миллера и подошел, иронически усмехаясь:

— Берт, а я не знал, что ты водишься с сыскарями. Пожалуй, стоит поискать себе клуб без легавых.

— Сержант Миллер у меня всегда желанный гость, — краснея от злости, выпалил Кинг. — На твоем месте я бы не совался к нему на татами. Тебя бы ждал неприятный сюрприз.

Похвала была слишком явной и слишком лестной, судя по тому, что успел заметить сержант.

— Не искушай меня, Берт, — коротко хохотнул Бруно, — не искушай.

Кинг резко повернулся и вышел, хлопнув дверью. Боксер пятерней проехал по волосам.

— Вы появляетесь слишком часто: в завтрак, в обед и в ужин. Это уже начинает надоедать.

— Ничем не могу помочь, — добродушно ответил Ник и вытащил из кармана перчатки Грейс.

— Узнаете?

Фокнер бросил внимательный взгляд на черный дерматин с фальшивыми бриллиантами и вымученно вздохнул.

— Кто еще не знает, что я оставил их вчера в баре у Сэма Харкнесса на Риджент? Насколько я помню, они вывалились из моего кармана, когда я искал мелочь. Сэм утверждал, что перчатки не совсем в моем вкусе.

— А вы ответили, что это собственность вашей невесты.

— Да, Миллер, и поэтому я не перестаю терзаться угрызениями совести. На самом деле эта безвкусица принадлежала Грейс Пакард.

— Почему же вы не сказали правду бармену?

— Впадаете в детство, сержант. С какой стати мне выворачиваться наизнанку перед малознакомым человеком?

— Прежде за вами не замечалось подобной щепетильности.

Лицо Фокнера потемнело от гнева:

— У вас есть еще вопросы? Мне надо продолжать тренировку!

— Страусиная политика. И все-таки вам придется многое объяснить, мистер Фокнер. Чертовски многое.

— Воля ваша. Как говорят, хозяин — барин. Собираетесь меня арестовать?

— На это еще будет время.

— Значит, пока что я человек свободный? — Фокнер бросил многозначительный взгляд на часы. — Я проведу здесь еще двадцать минут, может, чуть больше. Потом приму душ, переоденусь и отправлюсь домой на такси. И если уж вам так приспичило побеседовать со мной, то милости прошу ко мне домой. Нигде больше я рта не открою. А сейчас разрешите откланяться.

Фокнер повернулся и напыщенно прошагал по татами к зеркалу, стал в стойку и принялся отрабатывать удары. Странно, но у Миллера не было на него зла. Квартира и в самом деле больше подходит для серьезных разговоров, а он чувствовал, что за всеми словесными кружевами кроется какая-то тайна, что-то, что надо было вытащить на свет Божий. Пожалуй, это было уже не предположение, а уверенность. Не прощаясь, он сухо кивнул и вышел на улицу.

Глава 15

Бомбардир просыпался с трудом. Он зевнул, потянулся и недоверчивым взглядом обвел комнату, не понимая, где он. Только спустя минуту он вспомнил, где находится. В уютной старомодной спальне было так тихо, что мерное тиканье часов и монотонный шум дождя казались гулким эхом.

Плед, что набросила на него Дженни Краудер, сполз с колен. Дойл, усмехнувшись сам себе, поднял его с пола и ласково погладил. Огонь уже почти угас. Он встал, еще раз потянулся, потом присел у камина, разворошил остывающие уголья и подбросил на тлеющий жар немного щепы для растопки. Дойл подождал, пока не начали танцевать жадные язычки пламени, и отправился в кухню.