Ада

Пришел Петя и в пятницу; она тогда даже не успела переодеться, обновить прическу. Весь вечер он рассказывал об армии, был оживленный, искал контакта; когда умолкал, тогда Ада помогала — показывала ему свой студенческий альбом, тетради детей, рассказывала, как они не хотят учить алгебру и геометрию, потом как–то неожиданно договорились сходить в кино.

Назавтра утром, когда она еще спала, прибежала мать Пети и начала шептаться с хозяйкой.

— Вчера поздно наш вернулся, — рассказывала соседка, когда Ада проснулась от говора. — Спросила сегодня, где был, так сказал, что в кино с твоей квартиранткой ходил.

— И наша поздно вернулась, — сказала хозяйка. — Была такая веселая, счастливая, аж я порадовалась, подумала: мое ты дитя, добрая душа, пускай бы тебе повезло уже. И умная, и хорошая, но вот не везет… Пусть бы с твоим как–нибудь сговорились бы…

«Деревня есть деревня, — подумала она, улыбнулась сама себе, — Только раз сходили в кино, а люди вот какие выводы уже делают…»

— А сколько она, Ниночка, получает? — вдруг совсем на другое перевела речь Петина мать.

— Да неплохо, — ответила хозяйка, — Теперь добавили, так какую–то часть на книжку кладет. Думаю, что хорошую сумму собрала. Молодец, скажу тебе честно, хозяйственная, толковая… Если бы поженились, то твой Петя как за стеной жил бы…

— Пусть женятся, я не против, — согласилась гостья, — Мы же, сама знаешь, не голые, можем и отдельный дом им поставить, и помочь хозяйством обзавестись. Только, может, она не захочет выходить замуж за тракториста? Все же она учительница, образованная, всегда нарядно одетая, с прической, с колечком золотым…

— Да, образованная, культурная, но простая, — сказала хозяйка. — Считаю: пойдет. Ведь твой Петя — хлопец видный. И ростом вышел, и лицом. И не дурак или пьяница.

— Мне она нравится, — продолжала рассуждать гостья. — Действительно, серьезная, не какая–нибудь ветрогонка, которых теперь хоть пруд пруди. Только вот немного старшая да заполноватая.

— Это не великая беда, — сказала хозяйка. — Важнее то, что и с дипломом, и жить умеет, надежная.

— Оно так. Я тоже немного старшая за своего Миколу да и полнее, — и дальше шепотом: — Ты ж, Ниночка, как–нибудь осторожно переговори с ней: согласится она пойти за нашего или нет?

— Хорошо. Поговорю.

Ада закрыла глаза и натянула на голову одеяло, она необъяснимо застыдилась всего, что только–только услышала. Во–первых, было неудобно, что «сватает» ее Петина мать, которая подходит к этому делу очень практично, во–вторых, она не знала, что делать: брать во внимание или нет тот момент, что у Пети за плечами всего восемь классов? Будет ли интересной с ним ее совместная жизнь? Да и нет к нему возвышенного чувства, есть только какое- то понимание или чувство старшей сестры. А может, спохватилась потом, не стоит слишком мечтать, фантазировать? Какое в ее годы возвышенное чувство, какая пылкая любовь? Все же, наверное, проще, житейски, поземнее и трезвее? Нашелся молодой, здоровый и в общем неглупый парень, берет — так надо особенно не гадать, идти, надеясь, что потом, в жизни, все притрется, наладится. Как и у всех. Что ни говори, хочется замуж — иметь возле себя хорошего мужа, детей, быть полноценной женщиной.

…В школе, наверное, обо всем узнали: на нее, улыбаясь, с заинтересованностью посматривая, не сводили глаз учителя, ученики. Начала все чаще говорить о Пете хозяйка, нахваливать его: работящий да непьющий, богатый да толковый.

Петя не сдержал слова и в субботу не пришел. Ада посчитала, что, наверное, сдерживается, обдумывает, как лучше сделать ей предложение. Когда он не явился и в воскресенье, она заволновалась, растерялась: неужели и Петя пренебрег ею?

Хозяйка, конечно, заметила, что Ада страдает, начала успокаивать, что, мол, молодой сосед поехал в город покупать себе костюм.

Действительно, назавтра Ада, когда шла из школы, увидела Петю в новом голубом костюме. Тот стоял с друзьями возле магазина и курил. Она поздоровалась со всеми и, не озираясь, направилась домой.

— Твоя? — услышала за собой.

— Ай, — ответил Петя. — Она такая же интересная, как и ее алгебра…

Парни брызнули смехом, еще что–то сказали, но она не услышала, пошла быстрее. Встрепенулось, учащенно забилось сердце, а глаза затянулись будто туманом. Вся она в эту минуту грустно поникла.

«Эх ты, парень! — с досадой подумала о Пете. — Знал бы ты хорошо алгебру, так… Да что — алгебру… Сначала надо знать элементарные нормы: все же я учительница, старше. Да к тому так хорошо отнеслась к нему…» Устало плелась, пересиливая боль, обиду, стараясь утешить себя: бог с ним, с этим Петей, жила досюда без его, будем жить и теперь, когда он нанес ей такую непродуманную рану Но не удержалась, заплакала — кажется, всей душой.

…Зима по–прежнему была без снега. Весь декабрь плыло низкое серое небо, пробовала падать влажная мякоть, но тут же таяла. В самом конце декабря небо стало высокое и светлое, густо ночью зажигало звезды — тепло свернулось, пала изморозь и убелила землю. Но мороза, метелей все не было.