Ада

Похвасталась и ладно. Вернемся к ресторану Григория. Тогда, три года назад, я решила послушать его совет и узнать, что же меня ждет. А ждала меня хорошая и добрая история про чудесную семью — маму Лизу, папу Гришу и их лапочку дочку Еву. Постепенно, малююююсенькими шагами я стала пробираться в их семью тоже. И уже их переживания и проблемы стали задевать и меня, я стала им сопереживать. Так и вышло, когда Милана — это вокалистка в ресторане Григория, заболела в первый раз. Очень внезапно так заболела, за полчаса до выхода на их сцену. Ее начало рвать, я даже переживала, как бы она не захлебнулась, в своей блево….эээээ, ну ладно, в общем, отравилась она. Тогда я впервые увидела растерянное выражение лица Григория.

А у них всегда живая музыка. Бывает, конечно, и чисто музыка, но чаще выбирается жанр и Милана поет лучшие и любимые песни.

Не выдержала я тогда этого потерянного взгляда, ну и предложила свою помощь.

Удивительно, но Григорий даже не послушал, как я пою, просто согласился!

Вот и пришлось мне весь вечер петь шансон. Хорошо еще что большая часть композиций была мне знакома.

За это время я пела в ресторане раза четыре, не больше и каждый раз я получала в качестве благодарность неимоверно вкуснейшие чебуреки. Ну и денежку в конвертике.

Я люблю этот ресторан. "La démence". Ну а как не любить ресторан, в котором тебя всегда бесплатно накормят?

Ладно, пойду на сцену.

Глава 22. Из мыслей Адама

От автора.

Пожалуйста, если у вас есть возможность, читайте эту главу под песню Марии Чайковской "Тебя хоть там любят"

Голова болит нещадно. Бубнеж Ками действует на нервы, хочется вытолкать ее из машины и просто побыть в тишине.

Дома Марк расплакался, не хотел, чтобы я уходил, не нравится ему новая няня, не привык еще к ней. У меня чуть искры не посыпались от его ультразвука.

Надо, наверное, все же добраться до врача, в последнее время голова болит все чаще.

— Ты меня не слушаешь! — врывается в мое сознание очередная претензия жены.

— Камилл, что ты хочешь? Я уже сказал, что не буду лебезить перед твоим отцом. Если он снова начнет критиковать меня, то снова будет послан на хер.

— Но папа хочет, как лучше! Ну что ща профессия у мужика — дизайнер. Он хочет, чтобы ты стал его преемником.

— Напомню, что ты замужем за этим самым дизайнером.

— Да, но я больше не хочу говорить всем, что мой муж — мой бывший работник. Я хочу с гордостью говорить, что ты владелец сети закусочных. Мне надоело, что на меня смотрят с жалостью, когда я говорю, что ты дизайнер.

— Что? Ками, ты себя слышишь? С каких пор тебя вообще стало волновать мнение кого-то? С каких пор это быть дизайнером — заметь — востребованным, победителем ни одного конкурса, стало вдруг не в чести? Я не пойму, за тебя теперь говорит твой отец? А твои мысли куда делись?

Делаю то, что делаю последние два года. Просто отключаю в своем мозге ту часть, которая отвечает за восприятие и преображение бубнежа моей жены. И сразу так хорошо, тихо.

Камилла продолжает выносить мозги даже в машине. Стойкое желание остановить машину и выйти.

Кручу руль.

Сам не понимаю, зачем.

Зачем мне все это?

Как бы сказала моя Сливка "нах@я?"

Улыбнулся при воспоминании о ней. И получил очередной упрек от Камиллы, что я смеюсь над ее переживаниями.

Развод. Какое красивое слово.

— Камилла, просто помолчи, а? Голова гудит, а мне еще весь вечер сидеть в компании твоих родственников. Даже ты сама знаешь, что это то еще испытание.

— Адам, что за херня творится с тобой? У тебя все время болит голова. Такое ощущение, что она болит только рядом со мной.

— Прикинь, да?

— Мудак!

— Ками, не задевает нисколько. Я уже говорил, что с таким мудаком жить, может, и не стоит?

— Я не буду с тобой разводиться. Не дождешься.

— Тогда замолчи.

Я женился на ней. Потому что Сливка тогда сказала, что это правильно. Хотел, идиот, в ее глазах быть правильным. Правильным бы было забрать Камиллу из роддома, отвезти ее в ее же квартиру, нанять хорошую помощницу, няню, платить алименты и максимально проводить время с Марком.

После родов у Камиллы случилась послеродовая депрессия. Когда она чуть было не отправилась к праотцам, наглотавшись таблеток, она взяла с меня обещание, что я с ней не разведусь. Я тогда с испугу много что пообещал… А через год, когда делал дизайн проект для квартиры Сливки, понял, что ну не хочу я жить с Камиллой совсем.

Вот тут-то она мне и припомнила все мои обещания. Да так истерично, что побоялся второго ее захода.

Так и живем. Жду, когда она сама поймет, что херовая из нас ячейка общества. На бумаге только, да перед чужими людьми.

Еще и родители ее, которые не приемлют разводов. У них там вся родня на этом помешана. Все уже по сто раз разругались, были замечены в отношениях на стороне, но зато все со штампом в паспорте.

Камилла не хочет быть белой вороной. На мою фразу, что в семье не без урода, обиделась…