Ада

Застреваем в небольшом заторе, авария на дороге. Поэтому опаздывает уже на минут пятнадцать. Это тоже плохо, ведь папочка любит пунктуальность и уже позвонил дочурке раз пятнадцать. По разу в минуту. Отчего Камилла психует.

Заходим в ресторан, кстати, очень мне здесь нравится. Уютно тут и вкусно. Часто с Лукой здесь встречаемся. Здороваюсь с гардеробщицей, тетей Людой, которая тепло мне улыбается, интересуется моими делами.

— И часто ты тут бываешь? — какой ревнивый голос.

— Достаточно, чтобы успеть подружиться с тетей Людой, — ну давай, психованная, начинай.

И моя милая женушка начинает. Ей плевать, что мы уже зашли в зал, плевать, что тут много народа, что тут гости ее отца. Она просто начинает обвинять меня в кобелизме…

Не слушаю ее на автомате.

Зато застываю, услышав:

— Тебяхотьтамлюбят? Скажимне, немучай!

Тебяхотьтамлюбят? Запомни, послушай

Навсякийпожарный, наэкстренныйслучай

Чтобнебылотрудно, явытрясладушу!

Я стою к ней спиной. Но даже так я понимаю, что это для меня.

За один день она дважды увидела нашу ссору с Камиллой.

Да, я знаю, что она не интересуется мной.

Я интересуюсь ее жизнью каждый день.

— Чтоббольшенедуматьибольшенепомнить

Чтобсноватревогойтебянеизранить

Явытрясладушувуныниикомнат

ОГосподи, даймнекороткуюпамять!

Тебяхотьтамлюбят? — это сарказм.

Тебяхотьтамлюбят? — это переживание.

Тебяхотьтамлюбят? — это возмущение.

Я разворачиваюсь к ней лицом. Смотрю в ее глаза. Тону в ее взгляде.

Она точно поет для меня.

— Тебяхотьтамлюбят?

Лелеют? Целуют?

Тебяобнимают? Тысчастлив? Тывесел? (Разве ж я похож на счастливчика?)

Нет-нет, непечалюсь, нет-нет, нетоскую:

Явытрясладушувуныниикресел! — девочка моя…

Нехолоднохоть? Негрустишь? Неизмучен?

Зима, говорят, будетнынчесуровой! — переживаешь, маленькая?

Навсякийпожарный, наэкстренныйслучай

Явытрясладушувуныниислова.

Тебяхотьтамлюбят? — нет, милая, меня просто держат рядом.

Тебяхотьтамлюбят? — нет, родная, просто мной можно похвастаться.

Тебяхотьтамлюбят? — нет, милая, я просто даю статус "замужней".

Явытрясладушувуныниикомнат

Чтоббольшенедуматьибольшенепомнить

Явытрясладушувуныниикресел

Скажи, чтотысчастлив, скажи, чтовесел(только тогда, когда думаю о тебе)

Явытрясладушувуныниислова

Чтоббольшеневыглядетьслабойискучной

Нопомни: родныхнебросают, негубят!

Нучтожемолчишьты?

Нучтожемолчишьты?

Нускажимне, немучай:

Тебяхотьтамлюбят?

Как я тебя люблю, родная.

Тебяхотьтамлюбят?

Как же я скучал по твоему голосу…

Тебяхотьтамлюбят?

Как же я рад, что могу смотреть сейчас на тебя.

Тебяхотьтамлюбят?

Как же я сейчас счастлив.

Она изменилась. Но все так же прекрасна.

Волосы у нее теперь длинные, до лопаток. В них как будто заблудилось солнышко, они блестят и переливаются жемчугом.

Нет больше фиолетового кипиша.

Она накрасила губы ярко-красной помадой. Очень вызывающе и дерзко.

На ней обтягивающее черное платье в пол. Оно идеально подчеркивает ее фигуру. И открывает вид на круглую "двоечку".

Глава 23. Ада

Допеваю песню просто на последнем издыхании.

В голове стучит, сердце рвется из груди, руки трясутся, поэтому хватаюсь ими за микрофонную стойку.

Я пою, не отрывая взгляда от Адама. Да, я пою для него, но оторвать взгляд не могу не поэтому.

Он такой красивый.

И он так красиво смотрит на меня. Сейчас я думаю, что его глаза именно для того, чтобы любоваться мной. Если бы мы были в каком-нибудь романтичном фильме, то наши гляделки побили бы слащавость гляделок Лиззи Бэннет и Фицуильяма Дарси.

Как только смолкает последний аккорд, срываюсь со сцены и насколько культурно, быстро иду в "гримерную".

Музыканты провожают меня удивленным взглядом, но как ни в чем не бывало, начинают играть очередную мелодию. Как они вообще так быстро подключились к моему исполнению? Начинала то я аккапелльно.

Ну просто, когда увидела их ругающих, слова этой песни сами сорвались с языка.

Мне надо на свежий воздух.

Выхожу через черный вход. Черт, не май месяц. Ну ладно, быстрее приду в себя.

Через тридцать секунд уже вся покрываюсь мурашками.

На плечи ложится пиджак. На миллисекунду думаю, что это Адам. Но нет, запах не тот.

— Сейчас, Григорий, я вернусь. Прости.

— Это твой Адам?

— Да.