Ада Даллас

– Сильвестр обещал нам провести законопроект в обмен на наше согласие утвердить некоторые другие его мероприятия. Все было согласовано, но у него случился инфаркт. И мы теперь не знаем, что будет дальше.

– Понимаю.

– Чтобы прояснить обстановку, мы, Уайти Лэмберт, Джонни Даро и я, посетили госпожу губернатора. Она казалась невозмутимой и пожала нам руки с таким видом, словно никаких причин для беспокойства нет и она с полным основанием могла сказать: "Все в порядке, ребята! Чего вы хотите от меня?" Мы выразили ей свое понимание того, насколько неприятно для нас отсутствие Сильвестра, и в связи с этим поинтересовались, не думает ли она, что, пожалуй, было бы целесообразно отложить на некоторое время осуществление обговоренных мероприятий. "Что вы! Нет, конечно, – ответила она. – По-моему, в этом нет никакой необходимости". "Спасибо, что приняли нас, госпожа губернатор", – сказал Джонни. "Не стоит благодарности, – ответила она, откинулась на спинку кресла и добавила: – Джентльмены, у меня подготовлено несколько новых законопроектов, которые помогут вам решить свою проблему". Мы переглянулись, и я спросил: "Что вы имеете в виду, миссис Даллас?" И она рассказала.

Мориарити замолчал. На фоне света от лампы его голова казалась темным пятном.

– И ошеломила же нас миссис Даллас! – продолжал он после паузы. – Оказывается, она составила еще несколько законопроектов, которые, если они будут приняты, на тарелочке преподнесут Новый Орлеан губернатору. Разумеется, кое-что перепадет и нам, но она отхватит самый лакомый кусок, черт бы ее побрал! Все это выглядело отлично, даже чересчур. В конце концов Джонни сказал: "Я не уверен, что нам удастся провести эти законы, миссис Даллас". А она и говорит таким сладким голоском: "Как же так? Сильвестр сказал мне, что они все являются частями одного и того же законопроекта". – "Понятно", – отозвался Джонни. Мы и в самом деле поняли. Она ставила вопрос ребром: либо все, либо ничего. Мы помолчали, потом Джонни сказал: "Разумеется, госпожа губернатор!"

Я присвистнул.

– Вот теперь и вы готовы к тому, что произойдет завтра, – заключил Мориарити.

– Вы правы. Благодарю вас.

– Не стоит, мой мальчик, не стоит благодарности. Если мне придется выступать, покажите меня как можно лучше телезрителям. На большее я не претендую.

Заседание законодательного собрания, состоявшееся на следующий день, вначале напоминало проигрывание старой заезженной патефонной пластинки. Но затем начался "фейерверк".

– Мистер спикер! – послышался чей-то голос.

– Слово предоставляется члену собрания от Нового Орлеана, – объявил спикер.

Джонни Даро сейчас же поднялся и подошел к микрофону.

Он сладко улыбался, показывая ровные белые зубы под короткими усиками, и был воплощением здравого смысла.

– Я хотел бы внести небольшую поправку к законопроекту об ассигновании бюджетных средств порту Нового Орлеана, – сказал он в микрофон, все так же любезно улыбаясь и демонстрируя ямочки на щеках. – Поправка эта существенно ничего не меняет. Просто она определяет порядок назначения членов дирекции порта, приводя его в соответствие с основным законопроектом об ассигнованиях, только и всего.

Клерки тут же раздали членам собрания копии проекта поправки и бросили один экземпляр на стол представителей прессы. Мы столпились, чтобы посмотреть его.

– Эта поправка, – продолжал Даро, поблескивая зубами из-под черных усов, – предоставляет властям штата голос при назначении членов дирекции порта.

Я быстро пробежал глазами поправку, напечатанную на папиросной бумаге. Если отбросить обычную юридическую шелуху, смысл ее состоял в том, чтобы полностью подчинить дирекцию порта Аде и "Старым кадровикам".

Вначале ошеломленные члены собрания молчали. Потом начали перешептываться, и вскоре в зале поднялся шум. Джонни молчал, но продолжал по-прежнему сладко улыбаться в пространство.

Затем слово попросил другой член собрания от Нового Орлеана из группы реформистов. Он явно не знал всего, что происходит, но догадывался о каких-то грязных намерениях "Старых кадровиков".

– Вношу предложение передать проект поправки в комиссию для дальнейшего изучения, – заявил он.

Ничего более дельного сей деятель предложить не мог, а то, что он предложил, особого значения не имело. Джонни Даро раскинул руки и несколько раз кивнул в знак великодушного согласия; ямочки на его щеках стали еще глубже. Спикер поспешил принять поправку на рассмотрение комиссии.