Ада, или Радости страсти

Надо полагать, он являл собою волнующее и величавое зрелище – старый, но еще дюжий голландец с морщинистым жабьим лицом и белыми волосами, проектирующий при поддержке декораторов левого толка тысячу и один мемориальный флорамур, которые он замыслил возвести по всему миру – быть может, даже в брутальной Татарии, – правда, последней правили, по его представлениям, «обамериканившиеся евреи», но ведь «Искусство искупает Политику» – глубоко оригинальная концепция, которую нам следует простить очаровательному старому чудаку. Начал он с сельской Англии и берегов Америки и был погружен в сооружение на острове Родос, близ Ньюпорта, дворца в духе Роберта Адама (у местных шалопаев за зданием закрепилось вульгарное прозвище «Дом Мадам-дам-Адаму»), задуманного в слегка сенильном стиле – с мраморными колоннами, выуженными из классических морей и сохранившими инкрустации из этрусских устричных раковин, когда его, помогавшего устанавливать пропилон, хватил удар. То был только сотый из созданных им Домов!

Его племянник и наследник, честный, но до изумления чопорный в рассуждении приличий и обладавший, при малом достатке, большим семейством сукновал из Руинена (городка, расположенного, как мне говорили, неподалеку от Зволле), отнюдь не лишился, как ожидал, миллионов гульденов, касательно бессмысленного, на поверхностный взгляд, расточения коих он лет уже десять с лишком консультировался со специалистами по душевным расстройствам. Все сто флорамуров открылись в один день – 20 сентября 1875 года (и по обаятельному совпадению, русское название сентября, «рюен», что может произноситься и как «руин», также отозвалось в названии родного городка обуянного исступленным восторгом мизерландца). К зачину нового века деньги текли в «Венус» рекой (хотя, по правде сказать, то был последний прилив). Один падкий до сплетен бульварный листок уверял в 1890 году, будто однажды – и только однажды – «Бархатный» Вин из благодарности и любопытства навестил со всем семейством ближайший флорамур; поговаривали даже, будто Гийом де Монпарнасс гневно отверг предложение Холливуда сварганить сценарий, основой которого стал бы этот пышный и потешный визит. Но это, разумеется, сплетня, не более.

Диапазоном дедушка Эрика обладал изрядным – от додо до дада, от «низкой» готики до «высокого» модерна. В своих пародиях на парадиз он даже позволил себе – впрочем, лишь несколько раз – отобразить прямоугольный хаос кубизма (отлив «абстракцию» в «конкретный» бетон) и сымитировать – в том смысле этого слова, что столь хорошо разъяснен в Вальнеровой «Истории английской архитектуры», экземпляр которой (в мягкой обложке) подарен мне добрым доктором Лягоссом, – такие ультраутилитарные кирпичные короба, как maisons closes Эль-Фрейда в Любеткине, Австрия, и Дюдоков дом неотложной нужды во Фрисландии.