Адамант Хенны

Его кулак врезался в покрытую пеплом землю. Взвилось серо-чёрное облачко; и внезапно заалели пышущие жаром угли. Миг, другой… и вот уже поднялся первый язычок пламени. Что там горело? Неведомо… Прошедшая пламенная стена выжгла всё, что могло гореть…

По лбу Серого обильно катился пот, оставляя грязно-чёрные разводы на покрытом копотью лице. Он тяжело, прерывисто дышал.

– Могу зажечь. А могу и погасить. Смотри!

Серый вновь вытянул руку – пальцы сжаты в кулак. Наставил его на новосотворённый огонь – и напрягся. Лицо свело судорогой.

Язычок пламени задрожал и исчез, угли злобно зашипели, окутавшись паром, словно кто-то плеснул на них водой.

– Ты волшебник! – вырвалось у Эовин. – Самый настоящий волшебник!

– Я? Волшебник? О нет! – Серый горько рассмеялся. – Если бы это было так! Я не отмерял бы тогда в цепях весь путь невольника! А здесь, на поле, нашёл бы способ спасти всех сражавшихся вместе со мной! Нет, Эовин, нет. Больше я ничего не умею. Когда огонь пошёл на нас и я понял, что спасения нет… то вдруг почувствовал себя в силах обуздать пламя… уберечь хотя бы тех, кого судьба поставила биться в этом бою со мной бок о бок… Но вытащил только тебя! Спросишь – почему? Не знаю! Кто-то остановил меня… Кто-то словно подставил мне подножку… Хотелось бы знать – кто?.. Ладно, двинемся дальше – на юг. Какая-то Сила гонит меня туда… я чувствую, что там – все ответы, там – вся истина… Кто я? Каково моё настоящее имя? Где моя родина? И ещё… смотри!

Серый взялся за меч. Длинный, почти в четыре фута, с широким лезвием – таким оружием удобно и рубить, и колоть, можно биться, держа и одной, и двумя руками. На праздниках и турнирах в Хорнбуге Эовин видела могучих воинов с подобными клинками. Главным образом такой меч хорош в конном бою, но и в пешем тоже, – вспомнила Эовин слова учителя.

Серый взялся за меч. Миг – и лезвие свистнуло, вспарывая воздух; клинок мгновенно превратился в туманное облако, окутавшее Серого. Эовин оторопела. Таким мечом не играют, как лёгкой тросточкой! Так можно крутить саблю – но не четырёхфутовый клинок!

Серый резко повернулся вокруг себя. Левая рука подхватила рукоять пониже правой ладони, клинок взвизгнул; вспыхнула молния удара. Окажись там воин даже в полном доспехе – его разрубило бы надвое.

– Вот так. – Серый опустил оружие. – Там, где я жил раньше, меня даже в ополчение не взяли… не знал, с какого конца за меч берутся…

Путникам повезло – они наткнулись на ведущую вверх, в горы, малоприметную тропку. Она не подвела. Правда, плохо было с едой. Серый смастерил лук, надёргав нитей для тетивы прямо из их одежды. Стрелы у него – даром что без железных наконечников, а просто обожжённые на костре – оказались отлично сбалансированы и летели куда надо, – но дичи попадалось очень мало, приходилось есть коренья и какие-то подозрительные травы, от которых потом шумело в голове, а мысли путались. Эовин еле-еле отлежалась после одного такого обеда…

Ущелье казалось мёртвым – ни людей, ни зверья, лишь изредка взмывали к небу птицы. Дорога долго тянулась вверх, и каждый шаг давался Эовин труднее предыдущего; но наконец настал день, когда они миновали излом хребта и двинулись вниз.

Глава I

СЕНТЯБРЬ, 28, ТРАВЕРЗ ЗАПАДНОЙ ОКОНЕЧНОСТИ ХЛАВИЙСКИХ ГОР

Левая рука медленно наливалась томительной, тянущей болью. Вскоре прибавится жжение. Всё будет как обычно – Фолко уже привык к приступам. Они повторялись с унылым, размеренным постоянством каждые четыре дня и длились по часу и более. Когда становилось совершенно невтерпёж, хоббит начинал скрипеть зубами. Друзья ничем не могли помочь – даже опытный в целительстве Вингетор. Оставалось только терпеть, надеясь, что рано или поздно им удастся добраться до источника этого проклятого Света – и погасить его.

На крошечной «Скопе» было совсем мало места. Пространство под палубой забили припасами; Фолко насилу смог приткнуться в уголке. Проклятая боль! Близится берег, первая разведка, – а он валяется тут с чувством, словно его левая рука побывала в гнезде диких пчёл!

Превозмогая себя, Фолко всё же поднялся на палубу. «Скопа» из-за малой осадки легко могла подойти к самому берегу, но кормчий Вингетора, светловолосый гигант Освальд, осторожничал, не желая рисковать в незнакомом месте. На волны сбросили небольшую лодчонку.

Баюкая левую руку, Фолко с завистью смотрел, как Торин и Малыш устраиваются на поперечной банке. С ними отправлялись ещё двое из команды Вингетора. «Крылатый Змей» Фарнака тоже высылал разведку.

Восемь воинов выбрались на берег. Открылась старая стена с башнями, сооружённая здесь Тхеремом в незапамятные времена; остроглазый Хьярриди, напросившийся таки в этот поход простым десятником, углядел дымок над одной из башен. Это показалось странным – укрепления, по словам Вингетора и Фарнака, давным-давно покинуты. Решили узнать, в чём дело; было строго-настрого велено не ввязываться в драку. Поэтому лодки плыли открыто, ни от кого не прячась; другое дело, что на кораблях затаились, готовые в любой миг к бою, лучники и арбалетчики.