Адамант Хенны

Фолко стиснул ладонями голову. По правде сказать, его уже не слишком занимала стратегия и тактика этой войны. Да, война – всегда война… но после грандиозного вторжения Олмера, когда дрожали основы Мира, когда армады Востока рвались к Арнору через Врата Рохана, всё было как-то по-другому. Честнее, откровеннее… А теперь? Олмер, похоже, привёл под умбарские стены едва-едва десять тысяч мечей – Олмер, повелевавший целыми народами! Вся армия Божественного Хенны, что действовала в Тхереме, не превышала пятидесяти тысяч. Поневоле вспомнишь ту ужасающую армаду перьеруких, коих хозяин Адаманта безжалостно бросил на убой, бросил, похоже, с весьма нехитрыми целями – избавиться от лишних ртов, ослабить Тхерем, а заодно проверить силу собственного чародейства.

Да, Хенна – не Олмер. Куда как не Олмер… Фолко провёл ладонью по лбу. Его не оставляло ощущение, что все эти мелкие походы, стычки, осады и даже штурмы есть всего лишь прелюдия к чему-то по-настоящему страшному, перед чем поблекнут даже ужасы вторжения.

Малыш занимался своим любимым делом – пускал «блинчики». Торин мрачно полировал топор. Войско должно отдохнуть… а потом – новый поход по уже известной дороге. И так до тех пор, пока этот распроклятый Адамант не окажется в их руках… чтоб ему вообще никогда не являться в этот несчастный мир! Вон Тхерем уже разорён мало что не дотла. А мы всё бьёмся и бьёмся… за этот светящийся кусок камня, невесть откуда взявшийся и невесть почему такими Силами наделённый… Были моменты, когда Фолко (от отчаяния, не иначе) уже соглашался считать его осколком сгинувшего в земле Сильмарилла, если б сам не понимал – не может такого быть. Ни за что не может.

Рядом с хоббитом прикорнула, свернувшись клубочком, уставшая, измучившаяся Эовин. Ей минуло пятнадцать, и отныне никто в Рохане не осмелился бы назвать её «девчонкой», не рискуя нарваться на звонкую оплеуху. Она молодцом держалась всё это время, пока армия эльдрингов пробивалась к берегам Бронзовой реки, и потом, когда они с тем же упорством стремились вырваться к морю. Фолко редко видел её в те дни: Эовин пользовала раненых, а он с гномами шёл в рядах арьергарда, сдерживая постоянные атаки тарегов. Шла малая война, так хорошо знакомая хоббиту ещё по Энедвэйту…

Что же дальше?

Отдохнуть, пополнить запасы – и вновь назад, к вожделенному Адаманту…

«А те воины, что сложат свои головы, добывая его?»

«Ничего не поделаешь».

«Кровь их – на твоей совести, хоббит».

«На моей совести кровь многих, которых я убил, потому что они хотели убить меня. Оставим этот глупый спор, слышишь?!»

«Слышу. Но если ты говоришь, что достоин владеть Адамантом…»

«Я не говорю, что достоин! Всё, что я хочу, – это изгнать Зло из нашего Мира… все эти Кольца, Камни и прочее – не по нему».

«А ты уверен, что сумеешь? Ты ведь давно не заглядывал в свой перстень, не пора ли?»

И Фолко заглянул.

Окрепший дух его послушно воспарил в поднебесье, в один миг окидывая взором громадные пространства; неправильно это было, неприлично для добропорядочного хоббита, но Фолко уже и сам понимал – ему уже не место в Хоббитании. Родина будет жить без него… как жила все эти годы, пока он скитался по Средиземью…

Свет Адаманта растёкся уже далеко, очень далеко, достигнув самых отдалённых краев громадного материка. И везде, куда только смогли проникнуть его лучи, Фолко видел только одно – кровь и смерть.

…Он увидел Брего, Третьего маршала марки, с каменным лицом приказывающего казнить Эомера и Теодвейн – брата и сестру, детей Эодрейда. Он увидел отряды Всадников Рохана, бьющиеся друг с другом, – и впился зубами в ладонь, чтобы не закричать. Над Дунхарроу поднимались облака дыма, войско стояло под стенами Хорнбурга…

…Не лучше обстояло дело и у тех, кого принесло в эти края вторжение Олмера. Хегги и ховрары вспомнили какие-то давно поросшие быльём обиды, и приморские деревни распадались пеплом, а людей уводили в рабство, и не было различий между враждующими…

…Хазги сошлись с дунландцами, и смертоносный ливень тяжёлых, пронзающих любой доспех стрел сметал ряды защитников Тусклоземья. Но и те не оставались в долгу – отряды хазгов попадали в засады, и тогда исход дела решали не луки, но мечи и копья…

…И в Гондоре, которому, как воздух, нужно было единство и спокойствие, озлобленные люди рвались на площади, схватываясь с королевскими стражами в стычках столь же бессмысленных, сколь и яростных. И гордые владыки Дол-Амрота вдруг вспомнили о текущей в их жилах эльфийской крови, презрительно отказываясь иметь дело с «худородными»…

…Беорнинги что-то не поделили с обитателями Рованиона; вспыхнул мятеж в королевстве Лучников – Эсгарот требовал торговых льгот и привилегий…

…И даже в ряды гномов медленно, но неумолимо вползал роковой раздор. Фолко видел бредущих под снегом изгнанников: жалкие котомки за плечами, матери прижимают к себе плачущих малышей, хоть как-то пытаясь защитить их от холода…