Адамант Хенны

Тьма откатывалась под ливнем солнечных стрел – но ещё раньше Санделло забирался в седло. На бледном лице горбуна живыми были только глаза, одни лишь глаза. Всё остальное – неподвижная, мёртвая маска. Он не улыбался. Его не радовала ни зелень равнин, ни посвист мелких птах, ни катящиеся под ветром волны травяного моря. С годами горбун ещё больше высох, щёки ввалились, нос заострился; на голове – одна лишь седина, да и той, смешно сказать, почти не осталось. К честным боевым шрамам прибавились морщины; старик стариком, такому только и сидеть на тёплой кошме да шевелить беззубыми дёснами, перетирая поданную женой младшего внука кашу…

И мало кто знал, что взор горбуна так же остр, как и в дни молодости. Что руки его, ни единого дня не знавшие праздности, с лёгкостью разогнут подкову, свернут трубочкой монету, завяжут узлом гвоздь; что метательный нож попадает в узкую прорезь шлема с двадцати шагов; и что за десять лет, минувших после гибели Олмера, горбун Санделло ни разу не был побеждён. Никем и никогда. Кроме… кроме тех троих, но об этом лучше не думать.

«Олвэн… Ну с тобой мы ещё встретимся, дурачок. Встретимся – но как-нибудь потом…»

Санделло ехал на юг. Один. Но – с двумя мечами.

АВГУСТ, 9, ВЕЧЕР, ЮГ ХАРАДА

– А я говорю – там она! – Фолко даже притопнул ногой. – Видел я её, понятно?

– В харадском войске? – Малыш недоверчиво поднял бровь. – Спятил ты, брат хоббит. Мало того что с привала нас сорвал и уже целый день напрямик через чащобы тянешь – так ещё и заговариваешься! Как она может оказаться в войске?! Да её тотчас растерзали бы!

– Значит, не растерзали, – отрезал хоббит.

Малыш аж руками всплеснул; остальные же, а именно Торин и Рагнур, с любопытством прислушивались к их перепалке.

– Там как раз проходит воинская харадская дорога, – заметил кхандец. – Я эти места знаю плохо, но уж про тракт – не ошибусь. Так что могут и тхеремцы быть, очень даже могут. И Эовин тоже, если её поймали не охотники правителя – да разорвётся его брюхо от несварения! – а обычные аптары, воины.

– Не пойму я, Малыш, – ты что же, предлагаешь её здесь бросить? – наступал тем временем Фолко.

– А будто ты не решил её бросить, когда мы все к морю повернули! – огрызнулся Маленький Гном.

Фолко мучительно покраснел. Вроде и сам понимал, что не было у них другого выхода – разве что возвращаться в Хриссааду, в разворошённое осиное гнездо, себе на погибель, в надежде, что схваченную беглянку всё же вернут в дворцовое узилище. Уж не струсил ли ты, хоббит?!

– Решили. Верно. А теперь, мыслю, можно её спасти.

– А если показалось тебе? Или что-нибудь завтра на Водах Пробуждения привидится? – не унимался Маленький Гном. – Туда потащимся, что ли?

– Вот когда на Водах Пробуждения что-нибудь привидится, тогда об этом и поговорим, – нахмурился Фолко. – А пока – пара дней ходу!

Малыш пожал плечами:

– Да мне-то что… Помнится, мы, правда, в Рохан торопились, на войну успеть – но да ладно…

Кровь бросилась Фолко в голову.

– Уж не хочешь ли ты сказать, что я струсил?!

– Вы что, вы что? – взревел Торин, мигом бросаясь вперёд. – Фолко! Строри! Рехнулись оба, не иначе, от Света от этого!

Малыш плеснул себе в лицо несколько пригоршней воды.

– Попробуй – здорово помогает, – мрачно буркнул он хоббиту. – Нет, это что ж за дело такое – неужто и впрямь мы друг дружке в горло вцепимся?

– Не будем себя в руках держать – точно вцепимся, – в тон ему обронил хоббит. – Хорошо ещё, пока остановить есть кому… А ну как все поддадимся?

– По-моему, просто спорить не нужно, – рассудительно заметил кхандец.

– Это как? – оторопел Строри. – А ежели я, к примеру, не согласен?

– Засунь себе в рот рукоять топора. Нельзя больше спорить, понимаешь? Я должен вывести вас к морю – тут нечего со мной спорить. А до этого надо выручить девчонку – в который уже раз… Если мастер Фолко считает, что она – в тхеремском войске, значит, надо идти. Если это не она – мы просто потеряем четыре дня. Тяжело, но не смертельно. Если же это она…

– Потеряем головы… может быть, – криво усмехнулся Малыш. – Хотя – на всё воля Махала! Ты знаешь дорогу, Рагнур? Тогда веди, пока я не передумал!

АВГУСТ, 10, ЛАГЕРЬ РАБОВ

Жутковатый путь через леса кончался. Ещё два, самое большее, три дневных перехода – и дорога вырвется из лесных тенет на просторы благодатных степей. Там, среди бескрайних разливов травы, новоиспечённым защитникам Тхерема и предстоит принять свой первый бой… в цепях.

По забитой невольничьими караванами дороге двигались не только рабы. Ширя шаг, маршировали пешие отряды, неслись конные сотни – но их было мало, очень мало. Вся тяжесть первого удара должна пасть на нестройную толпу взятых в Минхириате рабов. О враге тхеремцы не говорили ни слова; и мало-помалу рабы начали роптать. Где обещанное оружие? Где нормальная еда? Идти осталось всего ничего, а многие всё ещё еле передвигают ноги! Какие из них воины?