Адамант Хенны

…Как трепещет, как бьется и горит это незримое, спустившееся на землю солнце! Там, впереди, за вознесшимися к небу гребнями гор, за широкими пространствами лесов, за топями и реками, за стенами и крепостями, – там, на Юге, пылает оно, и от его лучей нет ни спасения, ни укрытия. Пока еще не все замечают их – но с каждым днем они проникают все дальше и дальше.

Настанет час, когда они достигнут самых отдаленных уголков Средиземья – и тогда уже не спасется никто. Не станет ни «светлых» ни «темных», ни хороших ни плохих, ни добрых ни злых, ни эльфов ни орков – потому что все живое сойдется в чудовищной истребительной битве, еще более страшной, чем Дагор Дагоррат, потому что эта – в отличие от Последней Битвы – будет совершенно бессмысленной, беспощадной и закончится, лишь когда падут все до единого бойцы, ибо каждый станет сражаться со всеми. Но что же такое тогда этот Свет? Из какой потаенной топки Мелкора – или Ауле – льется он?

Кто, как и, главное, зачем возжег его там, в дальних пределах, с какой целью? Неужто и впрямь – очистить землю от всех, кто живет на ней?..

Хоббит открыл глаза. Стояла глубокая ночь. Возле крошечного костерка притулился Маленький Гном – обнаженный меч поперек колен. Над головой перекликались голоса неведомых птиц.

– Малыш! – Фолко приподнялся на локте. – Хватит носом клевать! Иди ложись. Моя стража начинается.

Маленький Гном не заставил просить себя дважды. Проворчав нечто вроде:

«Все спокойно было!» – он покинул пень около костерка, шагнул в сторону, повалился на освободившееся одеяло и мгновение спустя засвистел носом во сне.

Хоббит обошел кругом их небольшой лагерь. Кхандец Рагнур спал, растянувшись, точно готовый к прыжку дикий зверь леопард – Фолко доводилось видать их в чудом избежавшем разорения замке Этчелиона. И хоббит знал, что проводник вскочит на ноги, готовый к бою, едва вражьи поимщики только-только шумнут в отдалении. Торин, сын Дарта, тоже спал – то-то удивились бы надменные старейшины Халдор-Кайса, кабы узнали, куда занесло шалопутного подданного! Пальцы Торина и сейчас не разжимались – даже сонный, он держал наготове топор. Губы гнома едва заметно шевелились, произнося чье-то имя; всегда, все эти десять лет, – одно и то же, одно и то же…

«Мы пока еще держимся, – подумал Фолко. – Безумие словно бы отступило от нас. Один раз попробовало – и отступило… Что же нас держит? Какой талисман? Клинок Отрины? Перстень Форве?.. Или что-то еще?..»

Он размышлял – а глаза и уши, не требуя вмешательства сознания, всматривались и вслушивались, ловя едва заметные шевеленья ночных теней или подозрительный шорох среди мерного дыхания ночного леса. Все вроде спокойно, но… что-то не так. Вроде бы до харадских постов далеко.

Погоня?.. Нет… Хотя после того, как их взяли врасплох – когда пропала Эовин, – разве можно себе доверять?.. Хоббит сурово корил себя за тот случай – как он мог проморгать! Ну да теперь уж ничего не поделаешь. Они вырвали Эовин из харадских лап один раз, второй – уже не удалось… И чтобы сохранить хотя бы остатки чести, надо отправляться на Север, туда, где рати Эодрейда и Морского Народа сошлись в смертельной схватке с обитателями минхириатских равнин… С врагами… Полно! – хоббит даже ударил себя по колену. Опомнись! Какие они враги! Врагом был Саурон… был Олмер… А хазги, хегги, ховрары и прочие – несчастные, ослепленные, сведенные с ума прорвавшимся с Юга Светом… Ложным, конечно же, Светом – Светом раскаленных щипцов в руке палача. Светом, который зажгло черное, отвратительное чародейство. И он, Фолко, должен во что бы то ни стало добраться до того затейника! Во что бы то ни стало! А иначе… убивать этих бедолаг только для того, чтобы не убили тебя самого…

Хоббита прошиб холодный пот.

Потому что это страшнее, чем Саурон. Страшнее, чем даже Олмер – тот, случись ему победить, непременно пошел бы путем Ар-Фаразона Золотого, последнего нуменорского владыки, не более; а вот если светоч будет продолжать заливать Средиземье своим незримым ядом… Проклятье, ты один в глуши, и не у кого спросить, и нету больше ни Радагаста, что направит тебя на след, ни мудрого Форве, ни Великого Орлангура, что в равнодушии своем помогает всем – и правому и виноватому, лишь бы не остановилось коловращение Миров… Все, никого нет. Перстень принца Авари хоть и ожил, да не совсем – до Вод Пробуждения не дотянуться…

Вновь, как и в дни Погони за Олмером, – отвратительная серая Мгла перед тобой. Можно рубить ее мечом, можно пронзать стрелой – все бесполезно.

Остается только одно – брести на ощупь.