Адамант Хенны

– Все, дальше следа нет! – с отчаянием простонала Тубала.

– Конечно, нет. И не будет, – заметил Санделло, равнодушно наблюдая за ее поисками.

– Это почему же?

– Да потому что они сели на корабль. Неужели не ясно?

– Ага, и он ждал их тут все время? – Тубала скорчила презрительную гримасу. – Не может быть! Они где-то здесь… просто запутали след…

– Думай как хочешь, а только прав все равно я, – с прежним равнодушием бросил горбун. – Их подобрал «дракон» Морского Народа… больше некому… верно, они подали какой-то знак. Так что здесь едва ли тебе суждено догнать их.

– А где ж тогда?!

– Я бы направил свои стопы к Умбару, – пожал плечами горбун. – Твоя троица совершила зачем-то путешествие на Юг…

– Я знаю зачем! – перебила его Тубала. – Спасали одну роханскую девчонку…

Санделло вновь пожал плечами. Видно было, что все роханские девчонки, сколько их есть на свете, его нисколько не волновали.

– Так вот, девчонку они, наверное, спасли – это крайне упрямая троица, как ты могла, наверное, убедиться, – и теперь отправились на север…

Горбун ронял незначащие, равнодушные слова – но в самой глубине его глаз читались подозрение и тревога. Казалось, все им сказанное преследует одну-единственную цель – заставить Оэсси-Тубалу поверить, что ее дело тут, на Юге, окончено. Похоже, Санделло навязал себя в спутники ярой сердцем воительнице только для того, чтобы не дать ей схватиться с Фолко, Торином и Малышом. И едва ли старый воин заботился в тот миг о безопасности сей троицы.

Тубала в тот миг как никогда напоминала разъяренную пантеру, у которой из-под носа увели добычу. Три шага вправо – поворот, только песок летит из-под каблуков; три шага влево – поворот, – и так далее. Сквозь сжатые зубы рвалось сдержанное рычание, точно у дикого зверя. Санделло же, напротив, оставался неколебимо холоден, спокоен и сдержан.

– Вот мы и на месте! – не выдержала первой Тубала. – Куда дальше?!

У горбуна дернулась щека.

– Куда возжелаешь. Хочешь в Умбар – ступай в Умбар.

– А… А ты?

– А я – туда. – Рука старого воина указывала на юг.

– Зачем?

– Да так, захотелось попутешествовать на старости лет, – сухо ответил горбун. – Так что мы теперь с тобой расстанемся.

– А… почему бы тебе не двинуться со мной в Умбар?

– В Умбаре я уже бывал, и мне там неинтересно.

– Но ты не можешь идти на Дикий Юг налегке, с одной-единственной вьючной лошадью! – вскинулась Тубала. – Ты о чем-то недоговариваешь, горбун!

– Прошли те времена, когда меня пугал твой гнев, Тубала, – спокойно ответил Санделло. – Я забыл, как носил тебя на руках совсем крошечной… и учил держать меч… и скакать верхом… и не плакать, когда падаешь с лошади… Тогда ты называла меня по-иному и разговаривала тоже не так, как сейчас. Это твой выбор. Мне уже все равно. Я шел с тобой до океана, потому что знал – если ты схлестнешься с невысокликом и гномами всерьез, тебе не поможет даже ловкая сабля, которой ты умеешь отбивать стрелы. Фолко как лучник легко заткнет меня за пояс… И от его стрел ты бы не ушла. А один удар гномьего топора переломал бы тебе все кости… даже если бы ты подставила под него саблю. Я исполнил свой последний долг перед… ты сама знаешь перед кем. Теперь, когда твои враги далеко, я могу продолжить путь.

Горбун говорил негромко и сухо. Глаза его оставались холодны – лишь в самой глубинной глуби пряталась капля давней горечи. Широкий меч лежал у него на коленях, одна рука горбуна сжимала рукоять, другая держала клинок за проушину возле острия.

Тубала с некоторой растерянностью слушала необычно длинную речь всегда скупого на слова воина. Она словно не ожидала подобного отпора – словно вдруг обрела дар речи бессловесная деревянная кукла, на которой отрабатывались удары…

– Но, Санделло…

– Никаких «но»… Тубала. Ты отреклась от прошлого, ты сменила имя…

Ты больше не Оэсси. Ты избрала путь мести – бессмысленной, иссушающей душу, – что ж, твое право. Но сопровождать тебя я не намерен. У меня есть свои собственные дела. Так что прощай.

Горбун поднялся и, отчего-то прихрамывая сильнее, чем обычно, заковылял к коням. Кусая губы, Тубала смотрела ему вслед. Санделло не оборачивался.

Старый мечник уже садился в седло, когда она внезапно сорвалась с места:

– Постой, Санделло! Постой! Я… я с тобой!

Горбун чуть заметно пожал плечами:

– Что ж, давай. Я держу путь в Дальнее Захарадье. Припасов мало, еду добудем охотой. Готова?

– Готова, – пробурчала Тубала. – И чем там займемся?

По лицу Санделло пробежала тень.

– Увидишь, – посулил он, тронув поводья. – И вот еще… Если верна моя догадка, не стоит тебе отыскивать Фолко, Торина и Малыша в Умбаре. Сдается мне, пойдем по их следам… – Но последнюю фразу Санделло пробормотал еле слышно, словно разговаривая сам с собой.

Небольшая кавалькада двинулась вдоль берега на юг – туда, где высились горы. Санделло не оглядывался – однако знал, что пятеро высоких, гибких фигур в темно-зеленых плащах неотступно следуют за ним по пятам, не страшась ни болот, ни лесов, – и не сойдут с тропы.

Тубала тоже запомнила белооперенную стрелу, клюнувшую лезвие ее сабли.