Адамант Хенны

По дороге Рагнур много рассказывал о Хараде. Черная воля Саурона подчинила здешних обитателей давным-давно, однако долгое время южные племена жили раздробленно, часто воюя друг с другом, несмотря на запреты мордорского Властелина. Но потом нашелся один из вождей — более сильный или просто более удачливый, — который и объединил всю страну. Тогда, шесть веков назад, он и основал Хриссааду — в трех днях пути от знаменитой Черной Скалы, которой испокон веку поклонялись харадские жители.

— А дерево Нур-Нур? — припомнил хоббит.

— А-а! — Кхандец махнул рукой. — Харадримы все одинаковы. Чего тебе еще? Дурь на этом дереве растет, самая настоящая!

— Дурь — на дереве? — удивился Фолко.

— Это мы в Кханде ее так называем. У Нур-Нур и кора, и орехи, и листья — все с какой-то дрянью. Харадримы эти листья жуют, из орехов отвар какой-то делают, а из коры даже ухитряются что-то добыть — мол, в бою храбрее воинов делает. Да только ерунда все это, по-моему. Наши жизнью рисковали, листьев этих добыли — только провалялись потом три дня, будто крепким вином упившись.

— А… дерево… оно большое? — полюбопытствовал Малыш.

— Здоровенное, — кивнул эльдринг. — Я таких больших, пожалуй, нигде и не видывал. За облака уходит! Вокруг ствола не сразу и обойдешь…

— Гм! — недоверчиво хмыкнул Торин.

— Ты чего? — Рагнур нахмурился — гордый кхандец не любил, когда в его словах сомневались. — Не веришь мне, что ли?

— Да не обижайся ты. — Торин хлопнул его по плечу. — Не бывает в Средиземье таких деревьев! Понимаешь? Ветер такое легко повалит, какие бы крепкие корни ни отрастило. Уж в этом ты мне, тангару, поверь. Нам строить немало приходится, так уж умеем рассчитывать, что и где выдержит, а что рухнет.

— Я сам это дерево видел, своими глазами! — Рагнур с гневом ударил себя кулаком в грудь.

— Тихо-тихо, друг, успокойся. Я ж не к тому, что в тебе сомневаюсь. Магия какая-то в этом дереве должна быть, понимаешь? Так просто эдакие громадины не вымахивают.

— Ну, про магию — это не со мной толковать нужно, — Рагнур махнул рукой, — я во все эти чудеса не верю. Потому как не видел еще ни одного чародея, чтобы бурю, например, мог остановить.

— А мы вот видели, — встрял Малыш. — И бурю остановить, а если надо, то и наслать!

— Это ты о ком? — изумился кхандец.

— Да об Олмере, о ком же еще! — Малыш махнул рукой.

— Ну, Олмер! Олмер Великий — другое дело! Хотя зачем он с эльфами сцепился — утопи меня Отец Морской, до сих пор не пойму. Чем они ему мешали?

— Однако и тан Фарнак их, помнится, не слишком жаловал? — напомнил Торин.

— Жаловал не жаловал — мы на них не нападали. Они на нас тоже. Недаром ведь тан-то наш со Скиллудром к эльфийской гавани не пошел!.. Вот и Олмер… Завоевал бы Гондор с Арнором, потом — Беорнингов… а эльфы сами бы ушли — они ж, бают, и так уплывали? И чего он на них полез? — закончил Рагнур с явным сожалением.

— С кем бы вы тогда воевали, кабы все берега евонными стали-то? — заметил Малыш.

— На службу к нему пошли бы. Он земли тоже обещал, да вот выполнить не успел, эх, жаль… Воевать-то тоже, знаешь, надоедает. Но, — белозубо усмехнулся эльдринг, — пока еще не надоело!

Все осталось позади. Дорога, длинные броски от одного потайного колодца к другому, сторожевые разъезды харадских воинов… Малыш из кожи вон лез от возмущения, когда они, четверо отлично вооруженных и бывалых воинов, лежали в кустах, носами в землю, а мимо и проезжала-то всего лишь жалкая пара дозорных всадников-новобранцев.

— Порубить их — и вся недолга! — выходил из себя Маленький Гном.

— Ты что, Строри, зачем?! — втолковывал другу Фолко. — Что они тебе сделали, мальчишки эти? Мы ж пока с ними не воюем.

— Не говоря уж о том, что дозорных-то мы, конечно, зарубим, да только найдут их быстрее, чем хотелось бы, — продолжил Рагнур. — Тогда не миновать облавы. Погоди, гном, вот доберемся до Хриссаады, придется мечом поработать…

И вот Хриссаада перед ними.

Чужой, дальний предел. Все здесь другое — и небо, и деревья, и трава, и звери… Мир этот незнаком хоббиту, здесь ему вновь придется учиться, а урок должен проверить самый суровый из всех учителей — бой.

Темнело. Рагнур перевернулся на спину и заложил руки за голову. Кхандец недавно вернулся — ходил на разведку в город. Новости по южным базарам разносятся быстро: караван, что вез невольниц для правителя, попирающего золотые моря пустынь, днем раньше достиг столицы. Известие занимало многих торговцев живым товаром, и не без оснований — рабыни, отвергнутые престолодержцем, пойдут с молотка, а северные красавицы издавна ценились в Хараде…

— Все новоприбывшие уже во дворце. Эовин жива, ее видели служанки и, конечно, не преминули растрепать по всему базару. Единственная золотоволосая пленница — спутать ее не с кем.

— Так что же мы тут сидим? — вознегодовал Малыш.

— Не волнуйся, тагнар. Чуток потемнее станет — пойдем. Луны сегодня нет, хорошо.

— А что, по свету войти совсем нельзя? — полюбопытствовал хоббит.