Адамант Хенны

Им предстоял последний бросок. Но — по совершенно гладкой и ровной, как стол, луговине. Впереди торчало одно-единственное дерево — и на его ветвях уже обосновалась целая стая голошеих стервятников — пожирателей падали…

— То-то будет им поживы, — мрачно заметил Маленький Гном. — Ну, так что теперь? Встанем во весь рост — и вперед?..

— Вперед, вперед… Э, похоже, харадримы на том костре человечину жарят! — Торин сжал кулаки.

— Эовин там нет! — вырвалось у Фолко.

— Но есть другие, ничуть не хуже, — сурово молвил Торин. Фолко лишь тяжко вздохнул и скрипнул зубами. На сердце было черным-черно, и он как-то даже невольно начинал забывать о том, что они и сами очень даже могут не вернуться из этого боя, выдержав сперва атаку тхеремцев, а потом наверняка — той таинственной серой армады, что надвигалась с юго-востока. Неужто и в самом деле перьерукие?..

— Если в открытую — то пойдем, а не побежим. — Торин лишний раз тронул топор — легко ли вынимается! — Побежим если — даже последний глупец поймет, что дело неладно. А так… может, и проскочим…

— Безумие, чистое безумие… — пробормотал Фолко, не сводя глаз с пылающего воза. — Пожалуй, побезумнее даже, чем тогда, с Олмером… у Болотного Замка…

— Если что — погодите в драку лезть, я сперва с ними поговорю, — торопливо бросил Рагнур. — Наплету им что-нибудь… мы, мол, наемники из Умбара, желаем сражаться вместе с вами… Хорошо? За железо схватиться всегда успеем…

Солнце меж тем поднималось все выше и выше — и, словно завидуя дневному светилу, в злобной гордыне тщась потягаться с ним, росла на горизонте дымная стена. Вражье войско было уже неподалеку. Только теперь Фолко вдруг подумал, что, наверное, для Великого Орлангура битвы людей и впрямь кажутся очень красивым зрелищем. Могучий, все сметающий серый вал человеческих тел, неведомыми силами согнанный к поспешно возводимой тхеремцами запруде; длинная вереница высоких повозок со сверкающими сталью косами на ободах (о подобных боевых колесницах хоббиту доводилось и слышать, и читать в Гондоре и Эдорасе); строй верховых харадримов, на конях и велбудах, в блистающих бронях, в алых и золотых одеяниях; зелень степи — хотя ей давным-давно полагалось быть иссушенной дожелта; голубизна небес; чернота вздыбившегося дыма. Пожалуй, впервые в жизни хоббит смотрел на разворачивающуюся перед ним драму чуть со стороны, взглядом хоббита, а не воина, отличающегося от людей только ростом да густой растительностью на ногах. Это было грандиозно. Страшно. Завораживающе. Гибельно. Разумом Фолко понимал, что совсем-совсем скоро захватывающая картина, что могла тешить взоры холодного, стоящего вне Добра и Зла Золотого Дракона, исчезнет, сгинет, развеется, подобно утреннему туману под ветром. Развеется, едва лишь силы сшибутся. К трем основным цветам картины добавится четвертый — алый, цвет крови. А она, похоже, разольется здесь настоящим половодьем.

Невольно хоббит вспомнил незабываемую атаку хирда в самой первой, победоносной битве с воинством Олмера на полпути между Аннуминасом и Форностом, вспомнил цветное лоскутное одеяло, бессильно повалившееся под ноги наступающим подземным копейщикам. Это случится и здесь… только теперь серая волна перьеруких захлестнет и похоронит под собой разряженные харадские тысячи. И ничего тут уже не поделаешь. Четверым не остановить такое воинство. Успеть бы Эовин спасти — а там как Дьюрин рассудит, по присловью гномов…

Четверо воинов шли через поле — прямо к линиям харадского войска. Время рассчитано точно: сражение вот-вот должно начаться — и тхеремцам станет просто не до них. Но как подать о себе весть Эовин?..

Цилиндрик, запечатанный алым сургучом!.. Детская забава, огненная потеха из тех, что так любят мирные по природе своей хоббиты!.. Авантюра, безумный риск — а что еще оставалось делать?

Рука хоббита уже сжала теплое дерево, пальцы уже тянули витой шнурок — когда в харадских рядах грянули боевые рога и все до единого повозки, быстро набирая ход, устремились вниз.

Широко раскрыв глаза, забыв и о сабле, и о луке, Эовин смотрела вперед, не в силах отвести взор. Там, от края и до края земли, от гор до леса, развертывалось покрывало из сотен тысяч живых существ. За их спиной был только дым. Казалось, он порождает их, своих бесчисленных слуг и рабов, и они, послушные злой воле этого облака, идут и идут вперед — чтобы убивать и быть убитыми. Передовые отряды подошли уже достаточно близко; можно было различить отдельных воинов, в легком вооружении, с короткими дротиками или топорами. Шлемов, щитов, кольчуг Эовин не видела.

Чувствительный тычок в плечо заставил девушку прийти в себя. Прищурившись, Серый пристально глядел на нее — и от одного этого взгляда из головы Эовин разом вылетел весь страх. Их повозка, набирая ход, катилась вниз по длинному, пологому склону, прямо навстречу атакующим. Внизу, под дощатым настилом, слышался мерный топот ног. Сверкали, сливаясь в гибельный круг, острые косы на ободах колес. Воины Серого были уже готовы к бою. Наложены стрелы, выставлены копья…