Адаптация

Король исчез, оставив нас в одиночестве. В крови бурлил адреналин, несмотря на неуверенность в текущем положении и позднее время суток. Нужно собраться, собраться, чтобы всё решить, но при этом успокоиться, чтобы не сорваться и не натворить глупостей.

- Айка…

Парфен повернулся ко мне и положил руки мне на плечи. Потом медленно провел ими вниз, до локтей. И обратно.

- Я так сглупил.

- Как?

- Когда согласился. Я сделал, что должен, только не учёл… Мне нельзя было соглашаться. Я растерялся, не нашёлся с решением, это я виноват.

- А что бы ты мог сделать?

- Да что угодно! Упал бы в обморок.

Я представила картину, где мужественный кисеец сбит с ног брачным предложением прекрасной принцессы и рассмеялась.

- Да, это было бы смешно, но это был бы выход. Я такой дурак!

- Это уже произошло и… ты не виноват.

Он говорил очень тихо:

- Послушай, теперь поздно, но я решил – свадьбы в любом случае не будет. У кисейцев существует чёткая процедура принятия решений, когда кто-то из семьи попадает в сложную ситуацию. Наверняка, ведь мои братья… они пытались убедить тебя, что это теперь твоя проблема?

- Да, они приходили.

Парфен кивнул.

- Если бы под рукой не оказалось тебя, они обратились бы к родителям, в общем, к самым близким родственникам.

Польстил.

- У нас просто не принято… навязывать решения, считается, что близкие родственники – единственные, кто могут развернуть судьбу сына или мужа в его интересах. Семья советует, но решения будет ждать от женщины, которую я выбрал, пусть даже между нами ещё не всё ясно. Но ты не кисейка.

Он замолчал и никак не решался говорить дальше.

И что?

Да, я поняла, что мы с ним ещё не успели толком между собой разобраться, но остальные кисейцы посчитали, что это мелочи и я уже должна действовать в соответствии с их протоколами. Но проблема то не в этом, верно? В чём?

И меня снова озарило, прямо наваждение какое-то!

- Ты не веришь, что я найду выход?

Я и сама не верила, честно говоря, но книги и статьи модных журналов по отношениям между полами утверждают, что нужно верить в свою половинку, даже если она собирается создать алхимический камень или подобно Икару долететь до солнца на крыльях, склёпанных из перьев.

- Не в том дело, – быстро ответил Парфен. Видимо, их журналы печатают похожие советы. – Я в тебе не сомневаюсь. Но у тебя отсутствуют знания насчёт устройства наших рас. Нам преподают тонкости с детства, а ты просто-напросто не успеешь сориентироваться за отведенное время. Но, скажу в своё оправдание, в этой ситуации вообще сложно выдумать что-нибудь подходящее.

- Так как тогда ты избежишь свадьбы?

- Сбегу.

Я задумалась.

- Просто уйду. Не явлюсь на свадьбу.

- А клан?

- Ну что же, ему придётся от меня отказаться. Репутация, конечно, пострадает, пункты доверия упадут, но они поймут. Думаю, многие даже поддержат. Только…

- Что?

- Мне придётся выйти из Союза и улететь куда-нибудь далеко на периферию. Я не смогу вернуться обратно. А ты…

- Я полечу с тобой.

- На край света в самом прямом смысле этого слова?

- И даже дальше.

В отличие от гудронки, я прекрасно представляю, что такое лишения, возможно, куда лучше самого Парфена. Я слышала множество намёков насчёт несостоятельности их клана, и при этом они перемещаются себе на отдельном, вполне комфортабельном космическом корабле, играют в свое удовольствие в азартные игры, не обременены тяжкой работой, и по внешнему виду не скажешь, что они голодают или бедствуют. Так что мне, с моими детскими скитаниями их ещё есть чему поучить. Так случилось, что мой дед в веселые девяностые отписал всё имущество в каких-то разборках посторонним дядям и мои родители с трехлетним ребенком и двумя пожилыми бабушками на руках остались буквально на улице без копейки денег. Поэтому у меня нет братьев и сестер – родители просто не рискнули, побоялись, что не смогут нас поднять.

Мне было двенадцать, когда жизнь наладилась и появилось буквально всё – начиная с отдельной собственной комнаты и заканчивая неплохими карманными деньгами. Но я помню ещё, как это – пачка макарон и черный хлеб на ужин, а вместо подарка на день рождения рисунок того, что мне купят, когда получат зарплату. Как это – съёмная квартира, в которой спят даже на полу.

Так что бедности я не боялась.

Боялась я другого.

- И вне Союза время посещения твоей планеты сильно отодвинется, - признался он.

- Я понимаю.

И правда, сложно не понять. Дела обстоят следующим образом – или я решаю вопрос с расторжением помолвки безболезненно, и все остаются довольны, а моё положение меняется только к лучшему, или Парфен теряет всё (кроме меня, а тут стоит задуматься, насколько сей обмен равноценный), а возвращение к родителям снова отодвигается на неопределённое время.

Он снова поднял руки на мои плечи, наклонился и поцеловал. Очень нежно, легко и даже печально. Тут сразу понятно, что с тобой прощаются, и неизвестно, насколько. Незримое присутствие навязчивой гудронки витало над потолком и всячески мешало, но я закрыла глаза и его проигнорировала.