Адаптация

— У нас места спокойные: ни краж, ни нападений. Мы, помнится, сильно возмущались, когда бургомистр велел обустроить темницу, но, как видишь, оказывается не зря, он ведь как в воду глядел. Так что, еретик, это твои личные покои, когда сгоришь на костре — расскажешь о них своим сородичам.

— Смешно, — тоскливо произнес Калеб и позволил себе наконец прислониться спиной к стене. Он сейчас был не один, и если плесень подкрадется, то есть вероятность, что стражник вовремя это заметит. Предупредит, конечно, навряд ли, скорее наоборот — с радостью посмотрит, как бренные останки узника растворятся кислотами склизкой дряни. — Эй, может, в картишки сыграем или в морской бой?

— Жизнь свою хочешь выторговать? Думаешь, я настолько наивен, что позволю обыграть себя в карты? Ты наверняка начнешь подстрекать меня делать ставки и в какой–то момент поставишь свою свободу, пообещав взамен власть и деньги. Так вот, не на того напал! Моя вера крепка, и я знаю, как вести себя с подобными тварями. Поэтому закрой рот и спи, завтра твой сон станет вечным.

— Мда, и тут облом, — вздохнул Калеб и отвернулся от надзирателя. Мозги парню, видимо, промыли основательно, раз тот сам верил в то, что говорил. С этим, увы, ничего уже не поделаешь, но Ричард все еще оставался собой, пусть и в несколько ограниченном формате. И неужели его друг тоже превратится в такое существо — дикое и недалекое? — Ну, тогда добрых снов, Мэтт, пусть ты себя не помнишь, но я буду помнить за нас обоих. Я буду помнить вас всех… — закончил он и погрузился в раздумья.

Если он все же переживет эту ночь, то что делать дальше? Какой у него план? Сбежать? Но как? Заботливые солдаты отобрали все, что было в карманах, включая шокер, который мог бы сильно сместить акценты во время предстоящей казни. Ему наверняка свяжут руки, а может, вообще в кандалы закуют, и в таком случае драться будет весьма затруднительно. Можно попытаться выхватить меч, нож, шпагу или еще чего, и попробовать помахать хотя бы для виду, а потом дать дёру в лес. Совершенно точно, что единственным шансом на выживание для него являлся побег в окружающую город чащу. Стоило сконцентрироваться на этом, а потом уже, если все удастся, думать, что делать дальше. Хотя ему и самому не верилось в успех этого мероприятия, Ричард всегда говорил, что планирование — не его конек, и предпочитал выстраивать стратегию самостоятельно. Но что бы сделал в такой ситуации сам Рич? Друг советовал придерживаться исходного плана и, возможно, даже сумеет помочь с реализацией оного, насколько ему, конечно, позволит нынешнее состояние. С другой стороны, не стоит отбрасывать слова Мэтта, который советовал выбираться за периметр. В какой–то мере он прав: если вся эта чертовщина творится исключительно в пределах щита, то, выйдя за его пределы, возможно будет связаться с кораблем — уж Асай–то точно разберется, что тут к чему.

Сейчас же ему предстояла пытка ожиданием — пожалуй, самая невыносимая из всех. А пока на улице вновь надрывался колокол, не грех напомнить себе: «Колокол звонит по тебе».

Глава 4. Прутья, Цепи, Кандалы

Настал рассвет. Алое зарево просочилось через прутья на окне, наполнив темницу тревожными ожиданиями. По ту сторону толстых стен пели птицы, подвывали сонные собаки да раздавались редкие, но оглушающие крики петухов. Послышались первые человеческие голоса — блеклые и чужеродные на фоне общей какофонии. Калеб приоткрыл глаза и осторожно пошевелился. Все его тело занемело, и малейшее движение отдавалось болью в суставах и окаменевших мышцах. За всю ночь он практически не сомкнул глаз: так и сидел, прислонившись спиной к решетке и следя, чтобы мерзкая плесень снова не оплела его своими щупальцами. Но таинственное создание так больше и не появилось, оставшись лишь тревожным видением, которое можно запросто списать на разыгравшееся воображение или стресс. Где–то позади все так же посапывал охранник, чей храп на протяжении всей ночи наполнял темницу раскатистым эхом, и, пожалуй, именно это стало худшим испытанием. Можно с уверенностью утверждать, что к заключенному применили психологическую пытку.

По своему темпераменту Калеб всегда был человеком импульсивным, готовым, вскочив с кровати, помчаться вершить великие дела, нежели лениво потягиваться, уставившись в потолок. Однако это утро решительно отличалось от всех предыдущих. Мужчина совершенно не желал двигаться, будто малейшая потуга могла ускорить приближение конца, спугнуть этот удивительный момент рождения нового дня, пусть и с заранее известным финалом. Задрав голову, он рассматривал разводы, что рисовал рассвет под сводами потолка, наслаждался легкими дуновениями прохладного ветра, приносящего запахи росы и первых цветов. Да, совсем скоро люди окончательно проснуться, развеяв магические нотки, создаваемые природой, и заполнив все вокруг исключительно собой.