Адаптация (СИ)

Тем не менее он выдержал эту пытку и переступил порог на своих двоих. В глаза тут же бросилось аляпистое убранство интерьера, буквально изнывающего от обилия хрусталя, золота и тканей. Каждый коридор, через который они шли, выглядел как музейная комната, в которую напихали всего и побольше: от резной мебели до фарфоровых статуэток и массивных картин. Трудно было вообще поверить, что в таком окружении можно жить, да и непонятно, как здесь слуги передвигались, поскольку что — то уронить было легче легкого. И, несмотря на обивку и драпировку, мраморный пол работал как огромный резонатор, разнося гул от десятка ног, чеканящих единый ритм.

Они поднялись на второй этаж, где предусмотрительно был уложен ковер. Путь пролегал вдоль широких окон, в которых превосходно просматривались площадь и тот костер, что сооружался по случаю грядущего праздника. Еще нигде Калеба не приветствовали так ярко, с таким огоньком. Глядя на эту кучу дров и хвороста, совершенно не верилось, что где — то далеко шла кровопролитная война, что тысячи солдат сражаются на различных планетах среди бесчисленных звезд. А главное событие для этих людей — казнь и последующая за ней попойка. Неужели вся поверхность была выжжена только ради того, чтобы горстка уцелевших предавалась беспечным утехам?

Наконец процессия остановилась, и пленнику пришлось привстать на цыпочках, чтобы рассмотреть, что находится вокруг. А впереди путь преграждали массивные узорчатые двери, которые охраняли двое стражников в масках. Прямо перед ними с ноги на ногу переминался Кардинал, сверкая своим ярким облачением и будто бы репетируя реверансы и поклоны. За ним, замерев и, кажется, даже не дыша, стояли солдаты, среди которых Калеб выглядел усталым и измотанным путником, по ошибке оказавшимся здесь и желавшим, чтобы весь этот цирк поскорее закончился.

— Тебе лучше бы молчать, — безучастно посоветовал Артур, стоявший где — то за спиной.

Калеб пропустил его слова мимо ушей. Его накрыло острое чувство страха и полной безнадежности, а такого с ним не случалось даже в самых опасных ситуациях на чуждых человеку планетах. И вот, стоя в окружении своих палачей и глядя на запертые двери, за которыми ему вынесут обвинительный приговор, у него от страха перехватывало дыхание. До этого момента в нем еще жила надежда, что придуманный план возможно осуществить. Он даже верил, что если отключить генератор, то все вернется на свои места, станет вновь правильным. Или просто убеждал себя в этом, как ребенок, знающий, что в конце фильма с героям обязательно все будет хорошо.

— Я не хочу умирать… — прошептал он, делая частые короткие вдохи в тревожном ожидании. Что — то внутри не позволяло ему просто взять и смириться, отказаться от своей пусть и не идеальной и рискованной жизни в пользу блаженного покоя. И пока тянулись мгновения, пока люди вокруг напряженно ждали и не обращали на него внимания, сердце Калеба билось как сумасшедшее, словно пытаясь замедлить время, оттянуть неизбежное, наверстать и пережить то, чего уже никогда не случится. — Не хочу…

В гнетущей тишине на его плечо легла ладонь, словно бы ответ на пустые терзания. Теплое и понимающее прикосновение, источником которого мог быть лишь Ричард, и никто иной. Калебу хотелось повернуться, хотелось положить свою руку поверх его и посмотреть в глаза друга, в которых всегда находил поддержку. И пусть он уже распрощался с жизнью, сгорел на костре множество раз, но один короткий взгляд мог вновь вдохнуть жизнь в его остывающее сердце. Мышцы предплечья напряглись, дрожащие пальцы потянулись к заветной цели, и в тот же миг зазвенела цепь, будто уже знакомый колокол, но в тысячу раз громче. А затем раздался тяжелый скрип, и двери распахнулись.

Глава 5. Хворост для костра

Кардинал негромко прокашлялся и сделал первый шаг, переступая порог того, что являлось тронным залом. Как только алая мантия начала движение, за ней тут же последовала и свита, словно песчинки в часах, начав свой ход к предрешенному концу. Гвардейцы молча исчезали в полумраке большого помещения, и когда подошла очередь Калеба сделать шаг и отправится навстречу судьбе, то он замешкался. Мышцы окаменели, сковав тело поистине стальными нитями, и лишь сильный тычок в спину заставил пленника сдвинуться с места.