Адаптация совести

— В мире так много несправедливости… Иногда встречаются и подобные прохвосты, никто от этого не застрахован.

— И вы считали, что семья Стасильниковых виновата перед вашей семьей? — поинтересовался Дронго. — Именно с них вы и начали свой кровавый отсчет?

— Конечно, нет, — даже обиделся Баратов. Я понимал, что отец Леонида был чудовищно неправ. Но я понимал также, почему он так реагировал. Ведь на самом деле именно я под влиянием Мурата уговорил Леонида пойти с нами. И формально отец Лени был прав: именно я и был виноват перед ним в этом совместном походе. Мы ведь дружили с Леней с самого первого класса.

— Потом вы с ним виделись?

— Один раз, спустя много лет. Кажется, три года назад. Я уже был директором института и приехал по своим делам в Москву, а он как раз навещал в Перми свою больную мать. Я летел бизнес-классом, а он — экономическим, но на выходе мы с ним столкнулись. Он полысел, обрюзг, постарел, подурнел. В неполные сорок выглядел на все пятьдесят или даже старше. Рассказал, что развелся с первой женой, а вторая ушла от него сама. Работает в какой-то конторе по заготовке сырья. От него пахло дешевым одеколоном и потом. Он был одет в мешковатый, плохо сидевший костюм. Я еще подумал, что Бог все-таки иногда бывает справедлив. Хотя сейчас, наверное, он думает так же, узнав о моем аресте. Но в любом случае я бы не хотел быть на его месте. Так что вы ошиблись: никаких дел с семьей Стасильниковых у меня не было.

— Зато соседа своего с женой вы убили, а его жену, судя по всему, еще и изнасиловали… и, скорее всего, тоже. Вам не кажется, что это какие-то дикие латиноамериканские страсти? — мрачно поинтересовался Дронго, — о таких ужасах можно прочесть скорее в книгах Марио Варгаса Льосы.

— Прекрасный писатель, — кивнул Баратов, — я читал его «Войну конца света».

— Значит, помните, как главный герой отомстил за свою честь, когда его женщина ушла к другому? Он отрезал уши ее братьям и забрал младшую сестру в свою банду. Через несколько месяцев несчастная вернулась беременной и с письмом, что каждый член банды может быть отцом ее ребенка. Когда Льоса пишет подобное о латиноамериканских бандитах, я его понимаю. Но вы, директор института, специалист по мировой архитектуре — и вдруг такие непонятные страсти. Что произошло?

— Именно из-за своего соседа я и стал тем, кем стал, — ответил Баратов, — и поэтому считал себя вправе осуществить подобное возмездие. Не преступление, нет, а именно возмездие.

— Перестаньте, — строго прервал его Дронго. — Кто дал вам право на самосуд?

— Моя сломанная жизнь. Я же вам говорю, что именно он все и сломал. Может, сам того не желая, но сломал. После лечения у меня были большие проблемы с потенцией и с женщинами. Чего только я не пробовал! Ничего не получалось. Некоторые откровенно смеялись надо мной, некоторые жалели… А потом я устроился работать в супермаркет, где работала Катя, с которой мы близко сошлись. К тому времени моя мать вышла замуж во второй раз. Нужно сказать, что отчим был приличным, неплохим человеком, заботился о ней и о нас с сестрой, но я его страшно ненавидел с первого и до последнего дня его жизни. Понимал, что не прав, что так нельзя, но все равно ненавидел.

— Почему?

— Однажды я случайно вернулся домой немного раньше и услышал, как они занимались любовью с моей матерью. Вернее, пытались заниматься любовью. Ему было уже много лет, он болел, страдал одышкой, диабетом, гипертонией… В общем, полный букет. И, конечно, как мужчина не был всегда на высоте. А моя мать вообще не встречалась с мужчинами много лет после смерти отца. И вот они оказались вместе, и я случайно услышал, как он просил ее… В общем, это нормальная просьба для пожилого человека, которому нужно помочь привести себя в «рабочее» состояние. Но это я сейчас понимаю, а тогда я готов был убить их обоих. Стоял, слушал, дрожал и сам боялся себя, чувствуя, как гнев и ненависть нарастают во мне со страшной силой.

Он вытер лицо ладонью, перевел дыхание, немного успокоился.