Аддиктология: психология и психотерапия зависимостей

Не лучше относился Гитлер и к немцам. Когда в 1942 г. армия Паулюса оказалась в «котле» под Сталинградом, он не разрешил вывести ее и обрек на разгром. Участников заговора 1944 г. по приказу Гитлера медленно душили, раздев догола и снимая на кинопленку, и затем фюрер с удовольствием смотрел на корчащееся в судорогах голое тело. У офицера, который подложил бомбу, убили всех родственников – от трехлетнего ребенка до восьмидесятипятилетнего старика. А когда войска союзников с разных сторон вступили в Германию, мания разрушения Гитлера перекинулась на собственную страну. Он заявил: «Если война проиграна, пусть гибнет весь народ!», и отдал приказ уничтожать все – от шахт до банков.

При некрофагии части трупа поедаются. Вероятно, вегетарианство Гитлера можно расценить как реактивное образование, защищающее от обвинений в некрофагии: «Я вообще мяса не ем». Впрочем, у него все равно мерзко пахло изо рта. Некрофил обязательно доводит любимых женщин до смерти. Покончила с собой совращенная Гитлером племянница Гели Роубал, наложила на себя руки его любовница киноактриса Рене Мюллер, покушалась на самоубийство спавшая с ним Юнити Митфорд. А постоянная сожительница Гитлера Ева Браун еще в 1932 г. стреляла в себя, в 1935 г. приняла 35 снотворных таблеток и спустя 10 лет все же отравилась во время двойного самоубийства с фюрером (там же).

На счету Гитлера 21 млн. убитых, Сталина – 43 млн. Академик И.П. Павлов в 1934 г. отправил в Совнарком СССР письмо, в котором писал:

«…мы жили и живем под неослабевающим режимом террора и насилия… Я вижу более всего сходство нашей жизни с жизнью древних азиатских дикарей. А у нас это называется республиками. Как это понимать? Пусть, может быть, это временно. Но надо помнить, что человеку, произошедшему из зверя, легко падать, но трудно подниматься. Тем, которые злобно приговаривают к смерти массы себе подобных и с удовольствием приводят это в исполнение, едва ли возможно оставаться существами, чувствующими и думающими человечно. В то же время, те, которые превращены в забитых животных, едва ли смогут стать существами с чувством собственного достоинства».

(Антонян, 2003)

«Ответ» Совнаркома был предсказуем: с 1 января 1935 г. по 22 июня 1941 г. было уничтожено 7 млн. «врагов народа».

Сталин называл себя Кобой – по имени жестокого разбойника, героя романа грузинского писателя Казбеги со зловещим названием «Отцеубийца». Политическим кредо Сталина было: «Нет человека – нет проблемы». Год его максимальной дисфории – трагический 37-й. Влечение к смерти, разрушению проявляется в сновидениях некрофила, выборе профессии военного, мясника, патологоанатома, любви к охоте, привычке ломать и рвать на мелкие кусочки все, что попадает под руку, интересе к уголовной хронике, боевикам и истории войн. Некрофил предпочитает темные, поглощающие цвета (коричневые мундиры штурмовиков и черные СС), он говорит сухо и педантично (Сталин), у него серое маскообразное лицо (вспомните генерала Хлудова из «Бега» М. Булгакова) или брезгливая гримаса, как будто он принюхивается к запаху гнили (Гитлер). Некрофил исповедует культ силы, он выступает за смертную казнь, дипломатии предпочитает войну, ненавидит людей другой расы или веры и обожает технику. Он любит участвовать в похоронах, осматривать кладбища, морги. Сталин воскресил культ мертвых, воздвигнув мавзолей с мумией Ленина в сердце России – на Красной площади. На этом пьедестале он принимал изъявления верноподданнического обожания во время государственных праздников, апофеозом которых был парад орудий убийства.

Уничтожая всех, кто рядом, людоед еще и льет крокодиловы слезы. Эдвард Радзинский приводит рассказ близкого друга и соратника Сталина Серго Кавтарадзе, главы правительства Грузии в 20-х годах, приговоренного в 1936 г. к расстрелу за «подготовку убийства» Сталина и через год пребывания в камере смертников сделанного заместителем наркома иностранных дел.

«Однажды после какого-то заседания Хозяин взял его с собой на дачу. Был душный июльский вечер. Перед обедом они гуляли по саду, Хозяин шел чуть впереди, напевая тенорочком свою любимую грузинскую песню “Сулико”: “Я могилу милой искал, но ее найти нелегко…” Кавтарадзе уже готовился тихонечко подпевать (Хозяин это очень любил), как вдруг тот прервал куплет, и Кавтарадзе явственно услышал его бормотанье:

– Бедный… бедный Серго…

И опять Хозяин запел: “Я могилу милой искал…” И опять раздалось его бормотанье:

– Бедный… бедный Ладо…

К автарадзе облился потом, а Хозяин пел и вновь бормотал:

– Бедный… бедный Алеша…

Кавтарадзе шел за ним, онемев от ужаса: это все были имена их друзей-грузин, которых он погубил. Долго пел Хозяин “Сулико”… Помногу раз пришлось ему повторять куплеты, перечисляя их всех… И вдруг он обернулся и зашептал:

– Нету… нету их… никого нету…

В глазах его стояли слезы, и Кавтарадзе не выдержал – тоже заплакал и бросился ему на грудь.

В мгновение лицо Сталина вспыхнуло яростью – толстый нос, пылающие желтые глаза приблизились вплотную к Кавтарадзе, и он зашептал, оттолкнув его: