Адекватность

— Вы совершенно неадекватно реагируете на вопросы, лейтенант, — сказал дознаватель совершенно спокойно, без тени иронии или раздражения в голосе. — Я не верю, что это результат стресса от усталости. Думаю, вы просто чего-то нам недоговариваете. И я наверняка узнаю это.

Он кивнул полицейскому, и тот легко поволок скрученного человека прочь из комнаты для собеседования. Туда, где его ожидали долгие допросы, недоверие, настороженность. Где больше не было славы и достоинства.

* * *

Пехотинцы сейчас абсолютно ничего не видели и могли полагаться только на слух и на внутренние ощущения. Запищал стартовый зуммер — три коротких высоких звука, с интервалом в две секунды, и один длинный, низкий, после которого они рухнули в бездну. Стартовый аппарат выстрелил общую капсулу, словно торпеду, придав ей направленное в сторону поверхности ускорение. Клинок капсулы рассекал воздух, все ускоряясь, словно целью этого падения было прошить эту планету насквозь. Десять разумян, укрывшиеся в недрах этого клинка, занимались сейчас чем попало. Кто-то беззвучно молился, кто-то вспоминал былое, а кто-то просто матерился вслух, благо на время падения переговорные устройства были отключены, как и почти все остальные приборы и оборудование, которыми были напичканы капсулы. На заданной высоте из заднего отсека общей капсулы выдвинулись четыре хвостовых «плавника», и почти незаметно замедлили движение, стабилизировав положение спускаемого аппарата в вертикальной плоскости. Поверхность теперь уже не выглядела далекой и безопасной. Она надвигалась стремительно и неотвратимо. Автоматика дала следующую команду, и из кромок «клинка» выпростались крылья, тянущиеся от самого носа до хвоста. Крылья быстро росли, выдвигаясь все дальше и дальше. Хлопнул первый парашют. Сделав свое дело, он уже через мгновение отцепился. Еще через несколько секунд вырвался на свободу второй парашют. Скорость падения снизилась. Не столь стремительно, как росла в начале своего пути, но достаточно быстро, чтобы в скором времени сделать падение управляемым. Интеллект капсулы вел ее к намеченной точке касания.

Выполнив свою миссию, второй парашют отделился от капсулы. Крылья едва заметно выгнулись, изменяя кривизну своей плоскости. Капсула послушно описала в небе крутую дугу — Достаточно широкую, чтобы ее нижняя точка коснулась поверхности планеты в заданном квадрате. За несколько секунд до приземления в шлемофонах десантников вновь зазвучал сигнал. Только теперь он учащался по мере приближения к поверхности. И как только сигнал превратился в непрерывный звук, капсула рухнула на грунт. Никто не осмелился бы назвать эту посадку мягкой. Но эти перегрузки, хоть и являлись почти критическими, все же смертельными не были. Люки ячеек и зажимы тел отбрасывались в тот же миг, как только капсула занимала на поверхности стабильное положение. Автоматика выполнила свою задачу и просто угасла, навсегда отключив все свои навигационные и посадочные системы. Зато теперь заработали устройства ближней связи.

— Дьявол! Вот это приложились, — подал голос Гоблин. — У меня в башке звенит.

— Если с первого раза у вас ничего не получилось, парашютный спорт не для вас, — съязвила Рита совершенно бодрым голосом.

— Хватит трепаться! Все наружу! — рявкнул Челтон, первым вываливаясь из своей ячейки.

Именно вываливаясь, потому что его капсула завалилась набок, зарывшись носом и обломанным крылом в жирный мягкий грунт. Вслед за ним на поверхность высыпали все девять пехотинцев, четко разбежались и принялись осматривать местность через прицелы своего оружия.

— Шахбаз, Ирландец, Чуй! Быстро разгрузить капсулу и замаскировать, — командовал Челтон. — Жало, давай к тем деревьям. Полежи там. Осмотрись. Гоблин, Рита, Гризли, сгоняйте вон на ту высотку. Огонь не открывать. Маскироваться.