Адекватность и связь. Поиск оснований. Часть III

И могут возникнуть мысли о том, какова разница между «тем» и «тут», а есть ли разница? Возможно – все это «одно и то же»5, возможно – и «та сторона», и «эта» – на самом деле это «та же сторона»?6 Но «то, в чем присутствует наше бытие» – что же это на самом деле? Самом…?!

Конечно, можно также делать вид, что обсуждать «ту строну» почему-то неприлично или бесполезно. И что наличествует «вот только эта сторона», и за ней ничего нет…, и такой разговор может быть очень серьезным, очень сильным, очень запредельным. Таковым, допустим, может быть спор между Григорием Паламой и Варлаамом Калабрийским. А в слабом значении – это примитивное материалистическое утверждение действительности материального мира в виде окончательной этой стороны. Но, в любом случае, все это не отменяет возможности размышлять о таком.

И, если все понятно «про то, что есть» или «про то, чего нет» – тогда все окончательно понятно про все это присутствующее. То есть известны все последние «законы природы», и что такое «мир», что будет после смерти, что такое «вещи». Но если окажется, что присутствует только неопределенность, а быть тут – это быть в бреду, тогда и «разговоры про ту строну» окажутся не лишенными смысла. Тем более что «встреча с неким тем», которое как бы и не наличествует – обязана будет состояться…

Конечно, всегда хочется что-то «точно узнать про ту сторону», но если ответ отсутствует, или это разговор без остановки, тогда можно предположить, что – это все несущественно. Но тут может оказаться, что и схватить «последнее знание про эту сторону» – это тоже нечто «без остановки».

И дело не в «отсутствии той стороны», а в отсутствии с этой стороны чего-то более существенного, чем вот это «без остановки». И вот это «без остановки» – оно и к «вещи в себе», и к «самому себе» не может приблизиться. И присутствует только явление или особое безостановочное состояние, какое-то специфическое бытие, в котором присутствует «встреча чего-то остывшего и постоянного становления».

А что тогда «действительное бытие»? И почему такое «действительное» для того, кто находится в странном состоянии бытия, в качестве кантовского явления, то есть в транзите, тумане, бреду, «пещере» – это загадка?

И после воображаемого хождения «туда», в предполагаемое «то» (доп. в Лествице), возможно предположение о том, что в последующем возникает стремление «окончательно оторваться от этого тут» и «остаться только в том»? А последующее «ощущение транзита» и «замечание транзита» – это вывих для «нормально-подключенного к тут»? И, возможно, «вывих» присутствует постоянно, но иногда «ощущение присутствия вывиха» усиливается в результате каких-то обстоятельств? (См. в работах соратников Гурджиева)

Субстанция субъекта и пустота рациональных конструктов

Если присутствует неизвестное «то», в котором наличествует постоянное погружение, то тогда где вот эта «автономная среда» самого субъекта? Как существует эта самость, которая почему-то и «часть того», и это также «неостановленное тут»?

И если, предположительно, наличествует «то», к чему подключен или в чем несознательно пребывает субъект, то что остается «для» субъекта? Что остается «у» субъекта? Что остается «от» субъекта?

И можно предположить, что действительно присутствует пройденное-пережитое-опыт, память, личность, свои мысли, желания, телесность…, то есть нечто лично-собственное, принадлежащее только субъекту, но так ли это?

Что означает «потерять себя», что означает «найти себя»? И как можно потерять то, чего нет, или то, что не обнаруживается?

И если нет никакой «субстанции субъекта», а присутствует только странная экзистенция между неустановленным «там» и неопределяемым «тут»; тогда что можно найти и что можно потерять?

И что это за субстанция, которая находится в становлении, изменении… А если ее нет, или нет никакой «субстанции себя»?

А если «субстанции нет», или отсутствует то, что куда-то движется, то уму, возможно, только кажется, что он устремляется куда-то?

И если дух нельзя обнаружить в виде остановленной субстанции, а только в качестве чего-то происходящего в бреду без остановки, тогда «действительность» – это какое-то между «тем и тут», то есть – это особый сон, без какой-либо возможности остановиться. Тогда что значит «быть в бодрствовании»? И что из этого сон, а что явь, и что иллюзия?

Но если ум вдруг вообразит, что ему «можно все», тогда он попробует проверить границы «можно». То есть проверить все пути, все возможности, а их столько, сколько сможет представить себе дух, но все такое останется особым представлением…

И слабое замечание себя только в виде тела приведет к тому, что кто-то попробует проверить себя в качестве именно телесности. Но сколько ни проверяй, «накормить» тело – невозможно. Удовлетворить телесные желания – это пустое. И условно-выделяемое «телесное» для ментального – бесполезность в качестве остановки. Условное телесное для ментальности – это «очередное тут», оно не останавливаемое, оно мелькает и исчезает…