Адекватность и связь. Поиск оснований. Часть III

И выдвигая цель – «получить окончательное что-то тут», после итогового осознания невозможности достигнуть предметного, слиться с ним, стать им, насытиться им – возникает неудовлетворенность, непроглядная пустота. А в итоге действительными становятся только сверхстрадания, что будет окончательно обнаружено после суммы сильных экспериментов в попытках обратить телесное в ментальное, что достаточно сильно проработано в философии буддизма (см. различные работы Пятигорского).

А после обнаружения бесполезности телесного ум (вместе со стоиками, неоплатониками…) может устремиться к производству позитивной метафизики, но и тут его ждет разочарование. Все схемы и «рациональные построения про то» – это слабый рационализм, и это только попытки придумать метафизику отсутствующего мира («Критика» Канта).

В результате разочарований в метарациональных конструктах, но и в присутствующем желании все же что-то узнать, могут возникать особые поиски, которые будут направлены на разведку специфических методов «узнать что-то о себе». Но такое – это всегда только сильная практика, а не «предположения ума лишенного рассудочных оснований» («Критика» Канта).

2. Позитивное отрицание «той стороны»

Что-то о слове «религия»

Возможно, латинское слово «религия» – это римское упрощение-понятие, с помощью которого остывающие римляне пытались обуздать нечто, ставшее для них уже чем-то совершенно непонятным. Граждане, города, народы, цари, магистратуры, территории, корабли, религии – все это происходящее многообразие, упорядоченное через абстракции с помощью различных слов. И очень возможно, «понти-фик» – это тот, кто устанавливает связь, создает мост.

И, возможно, «это странное» вначале владело и Римом, а после, в момент якобы расцвета, превратилось только в метку, а в последующем слово стало означать только специфический субъект права и объект налогообложения. А то, что прилагалось к нему или выдавалось за такое в качестве «культа императора» – являлось чем-то пустым, бесполезным. И, возможно, то, что случилось с Империей в итоге, и то, что возникло на руинах Рима – не нуждалось в «определении явления», потому как «возникшая связь» стала новым стержнем той особой цивилизации. И после окончательной гибели Империи – метка-слово осталась, и вновь оказалась востребованной после того, как «действительная связь», где-то между XV и XX веками, превратилась снова в слово.

И понять такое вроде бы явление, нечто неизвлекаемое, пытались в Новую эпоху, в эпоху, когда возникло мнение о возможности понять все это происходящее с помощью явленного мышления, что предполагает и определенное «позитивное знание о данном явлении». И обязательно основанием к такому могла служить конкретная «теология». Но задачи у позитивного знания и теологии – совершенно различны. «Теология» всегда опирается на «откровение», на то, что не может быть понято явленным умом, обычным мышлением. То есть «теология» никогда не пытается стать положительным знанием или изображать из себя «инструмент тождественного определения неопределимого».

В итоге в ХIX веке воспроизводится «позитивистское учение о религии», которое говорит различное, например о том, что «религия играет в нашем мире, жизни особую роль…». В таком «учении о религии» присутствует различное, допустим, «проблемы религии», «первобытные верования», «признаки религиозного учения», «история развития религиозных верований»… Также существует мнение о том, что наличествуют различные религии… И такие религии – это особое явление в истории человечества.

Но, увы, все произведенное таким образом «внешнее знание» не позволяет действительно вскрыть это «явление». То есть все подобные вроде бы похожие «явления» – пытаются, по какому-то внешнему признаку: понять, выделить в них что-то или обозначить в таком что-то различно-проявляемое…

И все это «знание о религии» – может и обладает правом быть…, но все же такое позитивное, внешнее – это, как и любое явленное мышление, в определенном смысле упрощение действительно-происходящего. И такое упрощение в обязательном порядке позволяет создавать и развивать «выделенное мышление-знание о чем-то происходящем» в виде «специфической погибшей упрощенной модели», но опять же – это «выдернутая остановленная остывшая мысль-модель о чем-то уже не существующему в действительном значении». Или акт явленной мысли и то, что происходит на самом деле, – не тождественны.

И для осознания несколько иного, нежели присутствующее схоластическое научное понимание данного вопроса, необходимо рассмотреть мысли, которые не пытаются представить такое происходящее в качестве модели, в виде инструментального знания, пытающегося создать модель для последующего использования такого в качестве объекта налогообложения.