Адекватность

Я приложил последние силы, достаточных чтобы вырваться от брата, и, чуть споткнувшись, бросился к входной двери.

Ураган снаружи набирал нешуточные обороты, в воздухе начали витать крупные холодные капли дождя, все еще не достигавшие земли, будто снежные хлопья, носящиеся вокруг.

Я бросился к своей машине, у которой стояла старая родительская, и замер, испытывая страх приблизиться ближе, даже не испытав на себе силы инерции, что должна была повалить меня на землю от резкой остановки от бега.

Видение исчезло в тот же миг – я замер, увидев за рулем отца и мать, сидящую подле него. Они счастливо смотрели друг на друга.

Нет, их там не было. Машина стояла здесь по одной причине, Фрэнк и Кэти приехали на ней.

Пассажирская дверь, со всей силы открытая мною, больно ударила меня по ногам, когда я вскочил в салон, оставив ноги снаружи. Нервно выбрасывая все со своего бардачка, я, наконец, наткнулся на наполовину опустошенный флакончик, сразу же достав оттуда несколько таблеток и глотнув их на сухую, от чего ощутил их режущее мягкие ткани движение в глотке.

Даже мысленно не испытав утешения, я кинулся обратно в дом, задев вышедших за мною сестру и брата. Кэти уже держалась в стороне, не в состоянии найти силы видеть меня таким.

Джеки. Мне нужно было к ней.

– Джеки! Джеки! – я начал кричать в пустоту, направляясь к лестнице.

Она была нужна мне сейчас, как никто.

– Брат, прошу не нужно. Пожалей Кэти, ты пугаешь ее сильно. Посмотри, что ты делаешь с нами! – Почти криком пытался достучаться до меня Фрэнк.

– Джеки, прошу, спустись! Джеки, ты слышишь? – умолял я.

Я не обращал на них никакого внимания. Переборов робость, я все же поднялся лестницей на второй этаж дома, где не бывал раньше.

На стене висело фото – перед моими глазами предстало старое черно-белое фото. Семейное фото моей семьи, я видел его раньше, молодые мои дедушка с бабушкой со своими дочерьми – моей мамой и тетушкой Джил еще детьми.

Тетушка Джил, это ее дом. Или Джеки, как когда-то звала ее семья.

– Джеки… – неуверенно продолжал я звать ее.

Свет повсюду был выключен, и пролитая полоса искусственного света, доносящаяся с первого этажа через лестничный пролет, по-прежнему давала большее освещение, чем излученный тусклый свет с окон.

Одна комната, вторая, третья дверь. Джеки нигде не было. Все с меньшим энтузиазмом я открывал новые двери и носился с взывающим о помощи криком с одной комнаты в другую, так и не находя Джеки и все больше теряя надежду.

– Прошу тебя, ее здесь нет. Пойдем с нами, – брат произнес это, когда я был готов сдаться и бросить поиски, от чего у меня вовсе опустились руки.

Потеряв последние следы чистого рассудка, я был не в силах понимать что-либо, я поддался уговорам, не помня, как брат с сестрой увезли меня с собой.

22.

Мы были в пути, когда я начал воспринимать происходящее вокруг. Я не был в отключке, но был не в состоянии понимать что-либо. Когда я опомнился, я застал себя аморфно расположившимся на заднем сидении. Затем я медленно, будто испытывая затруднения в любых движениях тела, прислонился лбом к стеклу, еле испытав его холод на своем пылающем лице.

На фоне тихо слышались голоса. Таблетки, вероятно, начали действовать, я все еще ощущал помутнение рассудка, но без следов тревоги. Я бы с легкостью мог воспринять все происходящее за сон, но даже они обычно более реальны.

Находясь в сонном и уставшем состоянии, в машине я слышал голос брата, теряющийся под звуками капель разразившегося ливня, разбивающихся о стекло.

Через беспомощно приоткрытые щели своих напухших глаз я мог видеть только размытые огни машин с трассы, проносящиеся в потоке. Дождь и водяные стены, возникшие на стекле, искажали их всех, сливая в бесформенные светящиеся огоньки самых разных размеров.

– Хорошо еще тот встревоженный сосед не стал вызывать полицию, не хватало, чтобы еще они вмешались сюда, а набрал нас, он ведь мог подумать, что в дом тетушки забрался какой-то сумасшедший…

– Ему нужна помощь, медицинская… Помощь профессионала…

Они говорили обо мне. И еще я слышал слова Кэти, так же обрывками смутно звучавшие и повторявшиеся в моей голове, но на которые я не мог отреагировать, целиком и полностью лишенный эмоций, начисто подавленных лекарственными препаратами, сродными успокоительным:

– Он искал тетю Джеки… Ты помнишь, как он сожалел, когда не смог приехать на ее похороны?.. Он только начал учебу, он не мог приехать… Да, ему было стыдно, но что он мог поделать?.. Не было выбора…

"Выбор есть всегда", окончательно осудив себя этими словами, я снова отключился крепким и глубоким сном, лишенным любых сновидений.

Истощенный сил я не мог больше оставлять глаза открытыми и концентрировать остатки своего внимания на словах брата с сестрой.