Адель

Ему чуть слышно прошептала:

«Какой вы остроумный парень…»

И мочку уха целовала.

– А этим уже элитарен! –

В ответ услышала она –

Любви счастливая раба.

– Наверно, мы несовременны

В том, что касается сего.

–Любимая, поверь, нетленны

Столпы величия того,

О чем с тобой мы говорим.

Ты вспомни, чем покончил Рим,

Взрастив в себе зерно разврата.

Садом, Гоморра и Эллада…

Уж мне ль тебе напомнить надо,

Явилась чем за это плата?

–Их Бог за это наказал?…

–Да нет, иначе б я сказал,

Не прикрываясь небесами:

Те наказали себя сами.

–…

–Все ж целомудрие и честь

В своей основе – мир и есть.

Мир, в коем нет срамных болезней,

Нет безотцовщины и блуда.

И этот мир куда полезней,

Но мы с тобою не оттуда;

Пока лежим, обняв друг друга:

Тебе не муж, мне не супруга,

Мы, в меньшей степени, но все же,

Своих страстей рабы ведь тоже.

Диагноз, верно, «утопист»

Над головой моей повис?

Всего лишь разума каприз…

Хронический я реалист.

Не праведник я, не святой.

Я вел себя всегда с тобой

Благоразумно потому,

Что ты, наперекор всему,

Сберечь сумела свою честь.

Я мог ли этим пренебречь?

И сколь кого бы не любил,

Поверь, себя бы не женил

На легкомыслием больных

Девиц прекрасных, но шальных.

–Принципиальность –ваше кредо?

А если бы случилось это,

И я, ошибку совершив,

Предстала б пред тобою, согрешив?

Не стала бы тебе женой?

Ты б жизнь свою связал с другой?

–Да. Не моргнув при этом глазом.

Отсею все вопросы разом,

Сказав тебе такую фразу:

Есть нюх у меня на блудниц.

Подобных видел сотню лиц

Я в общежитии прожив

Своей прекрасной Alma mater.

И аллергию там нажив,

Теперь имею сей фарватер.

Надежный и, казалось бы, простой –

Не быть плененным красотой

Непостоянной да нагой.

Жена должна дарить покой,

Сияя новою луной.

А красота – она ведь что?…

Увы, сезонное пальто,

Накинутое на нутро.

Недолговечное оно!

–Мне интересно так с тобой…

Ты знаешь, в среду я домой

К родителям в Самару еду.

Я с ними заведу беседу.

О нас. Ты прав, созрел тот разговор,

Что был отложен мною до сих пор.–

Еще с часочек полежав

Под кроной будничных идиллий,

Их над собою власть поправ,

Без героических усилий

Они покинули тот парк.

Ждал вечером ее Ремарк.

Его ждал Ильф, и ждал Петров,

Американских городов

(И в этом их заслуга)¹⁷,

Два несравненных друга.

X.

И я, признаться, был готов,

С мудреных высоты годов,

Укроеву вменить клише

За рай, что с милым в шалаше;

Идеалиста, моралиста,

Бессовестного эгоиста.

Что если б он любил ее,

То на уступки бы пошел.

Но жизнь их –дело не мое,

Однако ж, случай я нашел,

Знакомств своих лета архив

При этом вновь я расчехлив.

Был у меня один знакомый.

Он по натуре был ведомый

Желанием разбогатеть,

Местечко потеплей иметь.

Готов на все был соглашаться,

Ничем при этом не гнушаться,

Вот только б бедность, безызвестность

Сменить на солнечную местность.

Дипломов хоть и понабрал,

Умом особым не страдал.

И не найдя пути иного

Себя благами окружить,

Он дочь богатого портного

Решился в жены попросить.

У них в именье прописался

И перспективным слыть старался.

Подумаешь, не комильфо!

Зато и сытно, и тепло.

С тех пор все дни его угрюмы.

Он иждивенческие думы

Посеяв, получил итог:

Несчастен он и одинок.

Господь женой его унизил.

Себя он браком не возвысил;

Она его не уважала,

Безвестно где-то пропадала.

В костюмах пусть он и ходил,

Отрады в них не находил.

Трещал их брак, увы, по швам,

И вечерами по углам,

Бывало, что порой сидели

Да друг на друга не смотрели.

От жалости жила, отчасти,

Она с ним; В страхе от напасти

Лишиться вмиг того, что есть –

Он растоптал пред нею честь.

Свои ошибки признавал,

Послушным мужем ей он стал.

Та рядом сердцем с ним черствела.

Детей ли тем что не имела,

Влача ли с тряпкой свои дни,

Без почестей и без любви.

В утехах плотских с ним скучала,

Во всем ему всегда лгала,

И клятвы мнимые давала;

Давно бы от него ушла

На ее месте бы другая,

И тут я, лишь предполагая,

Могу сказать все ж отчего

Не разводила та его.

Парадоксальный сей конфуз,

Хранитель их семейных уз,

Имел свой маленький секрет:

Жила она с ним много лет,

По видимости, оттого,

Что заслужила лишь его.

XI.

Возможно, строго Радамеля

Не стоит с вами мне журить.

Весьма существенна потеря –

Мужчиною при женщине не быть.

Куда, быть может, дальновидней

Поступок сей, в конце концов.

Ведь что же может быть обидней,

Чем членство в обществе глупцов?

Ну что ж, пришла пора, читатель,

Неугомонный мой мечтатель,

Нам чуточку с тобой взгрустнуть;

И прежде чем продолжить путь,

Платочком шелковым и белым,

Движением слегка несмелым,

Главе сей третьей помахать.

Пора к четвертой приступать!

Глава IV.

Жениться нужно на сироте…

(к/ф «Берегись автомобиля»)

I.

Жемчужина земного шара,

Ты, моя милая Самара!

Давай раскроем всем секрет:

Прелестен сколь в тебе рассвет?

Что волжский ветер –твой любовник

Да счастья твоего виновник!

В плену у нежного дурмана

Итоги этого романа,

Храня утробою своей:

Красивых, светлых ты людей

России испокон рожаешь!

Гостей радушно принимаешь.

В твои, проказница, просторы

Я по-мальчишески влюблен!

И в Жигулевские те горы –

Почетный гордый легион!

На набережной вечерами

Закат беспечно провожал.

И бесподобными ночами

По площадям большим гулял.

Я поцелуи твои помню!

Зефирно-ягодны они!

Себе во мне нашла ты ровню: