Адель

Она не представляла, что это будет так. Неловкость, натужные движения, нелепые позы. Что его члену будет так трудно проникнуть в нее. Непохоже, что она особенно осчастливила Луи, он действовал яростно и механически. Вроде бы хотел чего-то добиться, но она не знала чего. Он взял ее за бедра и принялся двигаться туда-сюда. Она показалась ему неуклюжей и зажатой. «Наверное, я перекурила», – сказала Адель. Он положил ее на бок, но так вышло еще хуже. Тогда он свернул ее калачиком и дрожащими от нетерпения руками схватился за член, чтобы проникнуть в нее. Она не знала, надо ли двигаться или нет, молчать ей или постанывать.

В автобусе на обратном пути Луи сел рядом с ней. Обвил рукой ее плечи. «Вот это и есть быть его женой?» – подумала Адель. Она чувствовала себя одновременно грязной и гордой, униженной и торжествующей. Крадучись вошла домой. Симона смотрела телевизор, и Адель проскользнула в ванную.

– Нашла время мыться! Кем ты себя возомнила? Восточной принцессой? – крикнула ей мать.

Адель легла в обжигающе горячую ванну и сунула палец себе во влагалище, надеясь найти там что-нибудь. Какое-нибудь доказательство, знак. Но влагалище было пустым. Жаль, что у них не было кровати. Что в гараже не было посветлее. Она даже не знала, шла ли у нее кровь.

* * *

Шесть евро девяносто центов. Каждый день она набирала шесть девяносто мелочью и покупала тест на беременность. Это стало навязчивой идеей. Утром, едва проснувшись, она шла в ванную, копалась в косметичке, где была спрятана бело-розовая упаковка, и писала на полоску. Ждала пять минут. Пять минут настоящего, хотя и совершенно иррационального, страха. Тест отрицательный. Она успокаивалась на несколько часов, но в тот же вечер, убедившись, что месячные так и не начались, снова шла в аптеку и покупала очередной тест. Наверное, именно этого она боялась больше всего. Что забеременеет от другого. Что не сумеет объяснить Ришару, когда она забеременела, или, хуже того, что придется переспать с мужем и внушить ему, что ребенок от него. А потом словно разбивалось яйцо – наступали месячные. Живот становился тяжелым и твердым, и ей даже нравились спазмы, из-за которых приходилось весь вечер лежать в постели, прижав колени к груди.

Было время, когда она раз в неделю сдавала анализы на СПИД. В ожидании результата каменела от ужаса. По утрам курила косяки, морила себя голодом и, наконец, не причесавшись и накинув пальто прямо на пижаму, тащилась по дорожкам больницы Сальпетриер, чтобы получить желтую карточку с надписью «отрицательно».

Адель боялась умереть. Этот всепоглощающий страх сжимал горло и туманил разум. Тогда она принималась ощупывать свой живот, грудь, затылок, находила там узелки и не сомневалась, что они предвещают молниеносный и чудовищно болезненный рак. Она клялась, что бросит курить. Держалась час, полдня, день. Выбрасывала все сигареты, покупала несколько пачек жвачки. Часами бегала вокруг ротонды в парке Монсо. Потом решала, что незачем жить во власти такого желания, столь очевидного и неодолимого. Что надо сойти с ума или быть полным придурком, чтобы подвергать себя таким лишениям и смотреть на собственные страдания в надежде обмануть смерть. Она открывала все ящики, выворачивала карманы пальто. Перетряхивала сумки. Отчаявшись найти забытую пачку, подбирала на балконе окурок с черным фильтром, обрезала край и жадно затягивалась.

Навязчивые идеи пожирали ее. Она ничего не могла с этим поделать. Ее жизнь требовала лжи – и потому ей была нужна изматывающая организованность, полностью занимающая ее мозг. Гложущая ее. Выдумать командировку, изобрести предлог, снять номер в гостинице. Найти подходящую гостиницу. Десять раз перезвонить администратору и получить подтверждение, что «да, конечно, есть ванна. Нет, в номере не шумно, не волнуйтесь». Лгать, но не слишком оправдываться. Оправдания питают подозрения.

Выбрать наряд для свидания, непрерывно думать об этом, открывать шкаф посреди ужина, отвечать на вопрос Ришара «Что ты там делаешь?» – «Ой, прости, никак не найду одно платье, не знаю, куда его дела».

Двадцать раз проверять счета. Снимать наличные, не оставлять следов. Разоряться на изысканное белье, на такси и на коктейли в гостиничных барах по заоблачной цене.

Быть красивой, быть готовой. Неизбежно ошибаться с расстановкой приоритетов.

Пропустить визит к педиатру из-за затянувшегося поцелуя. Стыдиться снова обратиться к этому педиатру, хотя он вполне компетентен. Полениться найти другого. Решить, что Люсьену не так уж нужен педиатр, раз его отец – врач.

Она купила телефон-раскладушку, который никогда не вынимала из сумки, так что Ришар не знал о его существовании. Завела второй ноутбук и прятала его под кроватью, со своей стороны, у окна. Не сохраняла никаких следов, никаких счетов, никаких доказательств. Избегала женатых, сентиментальных, истеричных, старых холостяков, юных романтиков, любовников по интернету и приятелей их с мужем друзей.

* * *