Аделаида Брауншвейгская, принцесса Саксонская

Остановившись у стены, откуда, казалось, исходили жалобные стоны. Аделаида стала спрашивать невидимых страдальцев, как они здесь оказались, но ответа не последовало, и они пошли дальше. Примерно через четверть часа вдалеке забрезжил слабый огонек; тотчас в душе у них затеплилась надежда, превозмогая страх, они ускорили шаг и в конце коридора увидели стальную решетку. Подбежав к решетке, они принялись трясти ее; на шум прибежал сторож, отпер замок и, пропустив их, тотчас запер за ними решетчатую дверь. Но кто выпустил несчастных из подвала? Приглядевшись, беглянки с ужасом узнали в своем спасителе Штольбаха… чудовище, позволившее им бежать от Шиндерса только для того, чтобы завлечь их в новую ловушку.

— Заприте их в темнице, — велел Штольбах мрачному субъекту, — их будут судить тайным судом.

Субъект, оказавшийся при ближайшем рассмотрении тем самым старцем, в доме которого был прорыт подземный ход, отвел несчастных в камеру.

В темнице, где очутились наши героини, содержали узников, которым уготовано было предстать перед тайным трибуналом, судом, каковых в то время в Германии появилось, словно грибов после дождя. Созданные тиранией мелких суверенов, легко находивших судей, готовых удовлетворить амбиции своих сеньоров, они выносили приговоры всем, кому им было велено.

Не успели женщины осмотреть свою обитель, как явился вновь ставший их тюремщиком Штольбах и приказал им приготовиться предстать перед судом.

— Вы гнусно обманули нас, — бросила ему Аделаида, — сделали вид, что спасаете, а на самом деле завлекли в еще более страшную ловушку.

— Разумеется, — ответил негодяй, — ведь в башне вы находились в предварительном заключении; чтобы приговорить вас к смерти, надобно соблюсти надлежащие формальности, а это возможно только в суде…

— Но почему вы заставили нас так дорого заплатить за нашу свободу, когда на самом деле вы нам ее не вернули? — проговорила Батильда.

— О! Злоупотребление властью является истинной изюминкой нашей должности! Как вы думаете, неужели мы стали бы заниматься столь низким ремеслом, ежели бы, помимо исполнения приказов, не имели возможности творить зло по собственному усмотрению? Впрочем, хватит болтать, пора собираться: сейчас вы предстанете перед судом.

— Но что мы такого сделали, за что нас хотят судить? — спросила Батильда. — В чем наше преступление? Нам хотелось бы знать, иначе как мы сможем отвечать на вопросы?

— Вам все сказали, когда везли к Шиндерсу… Прощайте, прощайте, — заторопился жестокий тюремщик, — явитесь в суд — сами все увидите. Я свое дело сделал, и мне больше не о чем с вами разговаривать…

И он вышел, а узницы погрузились в горестные размышления.

О, что может быть несправедливее, чем безосновательное обвинение беззащитной невинности? Стремление к правому суду заложено в человеческой натуре, любая попытка подменить правосудие тиранией приводит нас в отчаяние. Уверенные, что справедливость является неотъемлемым свойством человека, мы горько сожалеем, когда неправедные судьи, лишенные чувства чести, продолжают именоваться людьми. Любовь к справедливости присуща любому человеку, а когда справедливость нарушена и человек из-за этого испытывает угнетение, он сам тотчас начинает нарушать порядок и, позабыв об обязанностях своих, отдает предпочтение злу, ибо видит, как зло вознаграждают, а добро карают. Так знайте же, судьи невежественные и недалекие, жуликоватые и глупые, приговоры, что выносите вы, вместо того чтобы воздавать почести добродетели, бессовестным образом прославляют преступления!

Однако, несмотря на ужасное положение принцессы Саксонской, мы на время покинем ее и вернемся в Гамбург, где Фридрих вместе с графом готовится к дальнему пути, дабы соединиться со своей супругой, кою столько людей желает с ним разлучить.

Завершив приготовления и взяв с собой оружие, правитель Саксонии вместе с графом Мерсбургом и оруженосцем Питреманом отправился в путь.

— Друг мой, — обратился он по дороге к графу, — признаюсь тебе, что картины, виденные нами в доме некроманта, крайне меня беспокоят. «Она там» —гласила надпись на башне… Кто посмел присвоить себе право запирать в темницу мою жену? Что она могла сделать, чтобы с ней так жестоко поступили?

— Однако колдун, которому вы столь доверяете, показал вам принцессу и за пределами башни!

— Увы, вы правы, а следовательно, мы по-прежнему не знаем, где ее искать, и нам остается лишь бродить по свету, призывая Аделаиду.

— Государь, — произнес граф, — быть может, вам лучше вернуться в свои владения? Там вы во всеуслышание объявите о ее невиновности и велите всем, кто что-либо о ней узнает, немедленно сообщать вам.

— Такое объявление может навредить ее репутации, ибо тогда все узнают о ее проступке. Не стоит напрасно возбуждать людей: тайные поиски наделают меньше шума.

— Что ж, тогда продолжим их, — вздохнул Мерсбург.

И оба достойных рыцаря решили продолжить поиски на землях Швабии и Франконии.