Аделаида Брауншвейгская, принцесса Саксонская

— А знаете ли вы, какой государь надобен Германии? — задумчиво произнес комендант. — Государь отважный и мудрый, наделенный гением доблести и обладающий богатством, достаточным для поддержания своего положения. Став повелителем разрозненных земель, он ради процветания всего края уничтожит власть мелких князей, постоянные разногласия которых омрачают и раздирают наш край. Оправившись от поражения, князья эти — уже под его эгидой — станут одновременно и грозой, и надеждой своих народов. О государь желанный и могучий, увенчав себя славой, скорее верни в лоно Истории народы, разлагающиеся от анархии! Лишь твоей помощи не хватает им, чтобы одержать победу! Так поспеши же на сияющем челе своем явить знаки властелина мира, дабы овеянное славой воина и политика имя твое, запечатленное в сердцах малых и больших народов, начертали золотыми буквами в храме бессмертия, воздвигнутого на веки веков! Когда же на разрушенные троны воссядут те, кто, проявив мудрость, заключат с тобой союз на благо всего мира, бледная звезда, озаряющая Германию, засияет ослепительным блеском для тех, кто пребудет под властью тройной короны героя, коего святой из святых пошлет, быть может, с берегов Иордана, как сына своего, дабы возродить мир!

— Вы правы, — промолвил Фридрих. — Хотя мне не следует соглашаться с вами, но слова ваши мудры, и я не стану им противоречить.

— Счастье, о котором я мечтаю, возможно, когда-нибудь и придет в Германию, — произнес комендант, — однако пока я нахожу, что Генрих выказал слишком много слабости в отношениях с Саксонией.

— Вы так полагаете? — изумился Фридрих.

— Еще бы! — воскликнул комендант. — Разве его отступление от саксонских границ единственно на основании письма, направленного ему Фридрихом, не является признаком слабости? Согласен, для самого Фридриха письмо сие возымело досадные последствия, тем не менее Генриху следовало бы вторгнуться во владения его, а не отступать единственно под воздействием письма. Впрочем, желая отомстить, император издал указ, однако он, скорее всего, никогда не будут исполнен.

— И что это за указ? — спросил Мерсбург.

— Все коменданты пограничных замков обязаны арестовать Фридриха, как только он у них появится. Я, как и сотоварищи мои, получил такой приказ.

— Сударь, — гордо произнес Фридрих, — не компрометируйте себя невыполнением приказа. Я принц Фридрих Саксонский, и я ваш пленник.

— Сударь, — ответил комендант, — неужели вы считаете, что я могу нарушить законы гостеприимства? Когда вы попросили у меня пристанища, я пообещал его вам, и вы можете спокойно пребывать под моим кровом. Первейшей добродетелью любого воина являются честность и порядочность. Даже император будет недоволен, если я позволю себе презреть эти добродетели. Однако поступок мой является выбором не моего повелителя, а моего сердца: если я исполню приказ, я совершу предательство, за которое мне всю жизнь придется краснеть. Вот вам пример, принц, того, о чем мы с вами только что говорили: политика снова вступила в противоречие с законами нравственности. Я не собираюсь отбрасывать эти благие законы, так что вы свободны, но, хотите вы того или нет, я сообщу о вашем визите императору. Он слишком справедлив, чтобы не одобрить мое поведение: в противном случае я добровольно уйду в отставку.

— Сударь, — молвил Фридрих, — если бы меня не ждали в моих владениях, где мне предстоит вновь взять бразды правления в свои руки, я бы ни за что не принял вашу благородную жертву. Но знайте, я всегда буду считать себя вашим пленником, и, если император станет упрекать вас, я вернусь и добровольно надену на себя оковы.

Фридрих пожелал немедленно покинуть замок, но комендант удержал его.

— Умоляю вас, принц, окажите мне честь и останьтесь под моим кровом, дабы я хотя бы отчасти исполнил долг гостеприимства; окажите мне эту милость, если не хотите убедить меня, что вы не поверили в искренность моих чувств.

— Достойный воин, — ответил Фридрих, обнимая великодушного коменданта, — я счел бы себя неискренним, если бы не поверил словам вашим. Надеюсь, я навсегда останусь вашим другом, а вы навеки останетесь моим.

Согласившись провести несколько дней в замке достойного воина, правитель Саксонии рассказал ему о своих тревогах и спросил, куда, по его мнению, ему следует держать путь, чтобы отыскать супругу, оскорбленную его несправедливым отношением к ней. Ибо чем дольше тянется их разлука, тем острее ощущает он свою потерю.