Аден

Канн сел на колени перед столиком и зажёг благовония. После этого он открыл книгу и стал тихо читать полагающийся в таких случаях отрывок из молитвенника. Он читал почти целый час, как вдруг позабытая мысль настигла его. Он обернулся, пытаясь найти взглядом Но-Раха.

– Где книга?

– Ах, книга! Вот.

Но-Рах быстро вытащил из-за пазухи кожаный мешочек и протянул его монаху. Канн с благоговением взял его и положил на стол. Вернувшись на пол, он развязал бечёвку, которая связывала мешок, и извлёк старинную книгу. Это была любимая книга ДеГаммы, и именно под шелест её страниц брату Канну предстояло сопроводить лорда Одиноких Островов в последний путь.

– Я слышал, – шёпотом начал помощник Но-Раха, – что праведные люди на следующий день после смерти просыпаются на Матери-планете в месте под названием «Терминал». А злодеи, они…

– Шшш… – строго зашипел Но-Рах.

Канн взял кисточку и символически смахнул с книги пыль.

Он открыл книгу и долго вглядывался в выцветшие страницы, не смея начать. Монах сразу понял, что это за книга. Написанная на одном из древних языков, она неслучайно стала верным спутником Альдераана в течение его долгой и интересной жизни.

…On an exceptionally hot evening early in July a young man came out of the garret in which he lodged in S. Place and walked slowly, as though in hesitation, towards K. bridge.

He had successfully avoided meeting his landlady on the staircase. His garret was under the roof of a high, five-storied house and was more like a cupboard than a room. The landlady who provided him with garret, dinners, and attendance, lived on the floor below, and every time he went out he was obliged to pass her kitchen, the door of which invariably stood open. And each time he passed, the young man had a sick, frightened feeling, which made him scowl and feel ashamed. He was hopelessly in debt to his landlady, and was afraid of meeting her…[26]

Канн продолжал чтение. Дождь на улице стих. Редкие капли всё ещё падали со скатов крыш, вводя в транс своей периодичностью. Помощник Но-Раха уснул прямо у входа, и мастер укутал его в свой плащ, а сам направился к пристани, чтобы проверить, всё ли в порядке с кораблем. Сосредоточенно читая книгу, ласково, как будто укладывая ребёнка спать, Канн не заметил, что в дверях его внимательно слушает настоятель.

Прошло около сорока минут. Но-Рах вернулся в храм.

– Доброй ночи, отец-настоятель, – прошептал он.

– И тебе доброй ночи, почтенный Но-Рах!

Они стояли в дверях Святилища, не смея мешать обряду. Канн продолжал чтение. Небо очистилось, и на нём вместе со звёздами показалась Сестра Церера, которая успела взойти из-за восточного края Руадильского моря. В листве кипарисов и эвкалиптов робко защебетали птицы.

– Какую стихию выбрал для себя усопший? – учтиво поинтересовался настоятель.

– Огонь, – вздохнул Канн.

Настоятель понимающе кивнул. Постояв в дверях Храма ещё несколько минут, он пошёл готовить обряд кремации, дабы исполнить последнюю волю покойного. Но-Рах троекратно низко поклонился в сторону саркофага, как бы в последний раз отдавая честь великому человеку Марса. Затем беззлобно толкнул носком глубоко спавшего помощника.

– Перед тем как отправиться, зайдите на кухню и прихватите с собой два круга хлеба и сыр. И не забудьте наполнить фляги. Как знать, сколько займёт у вас дорога.

– Благодарю вас, отец настоятель.

– Да, поступайте по воле Архитектора!

Но-Рах с помощником поклонились настоятелю и удалились. Светало. На востоке по милости Великого Архитектора вставала заря. Сонные монахи лениво складывали костёр.

Дом утренней зари

Марс. «Аден»

10 сентября 2137 года

Тихая жизнеутверждающая музыка летнего концерта Вивальди разбудила Михаила. Через полуоткрытые занавески в спальню проникал мягкий солнечный свет. Таков был творческий выбор Системы. Михаил лениво открыл глаза. Он решил ещё несколько минут понежиться в тёплой постели, прежде чем окончательно проснуться.