Адениум

— В остальном все было под контролем. Обычная операция, следующая волна, по подсчетам, должна была ударить только через две недели. Когда мы зашли на территорию леса, у волчицы начались схватки. Естественно, Герман был зол, но все равно помог появиться на свет четырем маленьким волчатам, ассистируя одному из ученых, в то время как несколько исследователей и двое людей Германа проводили сбор образцов в десяти метрах от нас. Во время родов и случилось самое страшное. Когда последний волчонок появился на свет, волчица умерла, а вокруг ее тела начала сгущаться какая-то энергия. Светящийся синим вихрь увеличивался в размерах и притягивал всех стоящих рядом. Почти всю группу, кроме тех четырех, втянуло в центр свечения. Последнее, что мы помнили до того, как отключились, это крики товарищей, не попавших в вихрь. Это и была Вспышка. И назвали ее именно так неспроста. В отличие от волн, она не расходилась из центра леса, а ударила сразу по всей территории полуострова. Люди окончательно связались с этим местом, потеряв последние права в глазах Демичева. Но это мы узнали потом. Очнувшись, мы осознали, что транспорт уничтожен, а волчата, которые в момент Вспышки были на руках у меня, Германа, Комара и того ученого, изрядно прибавили в размерах. Внутри появилось странное чувство. Легкость, сила. При этом каждый из нас четверых мог слышать то, о чем думает его волк. Стало страшно. Остальные тоже ощущали прилив сил, но смотрели на нас с осторожностью, решив, что мы сходим с ума. Да мы и сами тогда так думали. Но прежде чем делать выводы, мы должны были выбраться из леса и добраться в безопасное место, желательно на базу, где, как мы надеялись, добытые нами образцы помогут убрать все последствия.

— Что было дальше?

— Я не буду описывать всю нашу дорогу, потому что это долго, не очень увлекательно и нам скоро нужно выдвигаться к бункеру, но в пути мы научились использовать силу волков, питаясь их энергией. Слава вселенной, что кроме воды они ничего не употребляли. Мы четверо назвали себя всадниками, так как волки, по какой-то причине, были соединены ментально только с нами, причем каждый со своим. Но мы были способны передавать энергию и другим выжившим людям из группы, которые, впрочем, могли ее использовать не столь эффективно. Спустя несколько недель пути мы вернулись на базу. Демичев взял нас под стражу, обвешал помещение, в котором держал нас, экранами и стал изучать.

— А его дочь?

— Она тоже была там. Пойми, Демичев — человек весьма амбициозный, преданный лишь своим целям. Он уверен, что служит на благо человечества, изучая последствия волн. Может, это и так, но методы у него своеобразные. Да и содержали нас не в казематах, а в комфортно оборудованной казарме, из которой иногда мы выходили на полигон для демонстрации силы, исследованием которой занимались ученые. Как ты помнишь, в группе были не только люди Германа, но и несколько ученых. Они тоже помогали в исследованиях, хоть и полковник явно показывал им не все. Через несколько месяцев после нашего заключения местные начали нападать на базу, используя сельскохозяйственную технику и охотничьи ружья. Полковник успел рассмотреть, на что мы способны, и вскоре вывел всадников на передний рубеж обороны, отделив от остальной группы. Нам вбили в головы, что местные потеряли рассудок, стали называть их «зараженными», в целом объяснив, почему мы должны были их уничтожить. Тут мы развернулись на полную, ведь за стенами базы можно было не опасаться зацепить кого-то из ее обитателей. Мы безжалостно истребили несколько отрядов местных, напавших на базу. Мы упивались своим даром. Не считались с жизнями простых людей. До определенного момента. Герман первый из нас стал пытаться брать местных живыми, чтобы понять, насколько они могут быть опасны. В это время остальные люди из нашей группы стали исчезать.

— Они сбежали с базы? Вы пытались их найти?

— Ну, нам-то никто об этом не сказал. Мы их почти не видели, после того как стали отбивать атаки. Однажды Герману все-таки удалось поговорить с одним из «зараженных». Тогда мы и поняли, что вместо обороны близких, оставшихся на базе, мы занимались геноцидом свидетелей. Мы стали оставлять все больше местных в живых и отправлять их обратно, в город. Тех, кто прислушивался к нам и сложил оружие.

— То есть были и те, кто до последнего шел на вас? Ведь они должны были знать, на что вы способны.