Адепт

– Несмотря на то что решетки в канализациях не были покрыты серебром, граница анклава долгое время оставалась ненарушаемой, – процедил Рудницкий. – По простой причине: ни один демон не мог близко подойти к стене. Или пройти под ней. Покрытие серебром решеток ничего бы не дало. А скорее спровоцировало бы преступников. Ну и состав сточных вод не гарантировал, что серебряное покрытие продержится дольше, чем пару месяцев. К тому же это не имеет ничего общего с нарушением барьера.

– В таком случае мы ждем выяснения настоящих причин, которые к этому привели, – иронично произнес Марковский.

– Это преднамеренное действие, – холодно сказал Рудницкий. – Диверсия. Кто-то не только перепилил решетки, что позволило ему нелегально зайти на территорию анклава, но и покрыл своды каналов символами, что частично нейтрализуют действие серебра. Потому нескольким демонам удалось перейти на другую сторону. И еще, некоторые солдаты были застрелены. Я имею в виду тот погибший патруль. Их убил кто-то, кто вступил в контакт с созданиями анклава…

В этот раз воцарилась полная тишина. Только Потурин не казался удивленным.

– Это какая-то… ерунда! – наконец произнес Марковский. – Те создания неразумны, словно звери! Нельзя с ними найти общий язык. А солдаты поубивали себя сами. В пылу битвы…

– Исключено! – прервал его Рудницкий. – У них были только серебряные боеприпасы, в то время как в их телах находились пули, отлитые из свинца, покрытого мельхиором.

– Участие третьих лиц в ослаблении барьера не подлежит ни малейшему сомнению, – вмешался Потурин. – Подобные случаи произошли в Москве и в Петербурге. Сегодня утром я получил телефонограмму из столицы. К счастью, действия Олафа Арнольдовича позволили стабилизировать ситуацию в Варшаве. К сожалению, нет никакой уверенности, что через неделю или две не произойдет следующая атака… В этой ситуации власти Северного Ветра решили утвердить введенные господином Марковским ограничения.

– Что это значит? – Рудницкий наморщил брови.

– Это значит, что полноту власти принимает магистр ложи. На неопределенный период, поскольку мы не знаем, как долго продлится кризис.

– Мы же договорились! – возмутился Рудницкий. – Вы обещали вернуться к прежнему размеру взноса. Большинство членов гильдии не в состоянии заплатить двойной взнос.

– Договорились, – признал Потурин. – Мы также не можем проигнорировать жалобы, составленные на нынешнего магистра. С другой стороны, сейчас не время для демократии. Ложе нужен магистр, пользующийся доверием своих коллег, к тому же способный решать проблемы. Поэтому, как представитель материнской гильдии, я предлагаю проголосовать за выборы нового магистра.

Марковский сорвался с места, что-то выкрикивая, но его голос потонул в общем крике. Лишь через какое-то время россиянину удалось успокоить собравшихся.

– Это не будут свободные выборы, – решительно заявил он. – Нельзя выдвигать на должность магистра кого-то непроверенного. Не в такое время. Поэтому на голосование выдвигаются только две кандидатуры: господина Марковского и господина Рудницкого.

– Минуточку! – закричал Рудницкий. – Я хотел только снизить взнос! Я никогда не претендовал…

– Решение за вами, – перебил его Потурин. – Только в ситуации, когда бог знает, какие нам грозят еще осложнения, магистр гильдии должен иметь полную власть. Так что или вы соглашаетесь, или должность остается за господином Марковским.

Рудницкий закусил губу: не было сомнений, что россиянин только по ему одному известным причинам, хочет, чтобы именно он заменил нынешнего магистра ложи. И не отступится ни за что. Алхимик понимал, что, если откажется в пользу Марковского, половина присутствующих потеряет членство в гильдии, не в состоянии заплатить новый, увеличенный взнос. И все обвинят в этом Рудницкого…

– Ладно, – процедил он. – Я согласен.

Ему ответили аплодисменты собравшихся. Марковский не протестовал. Он сидел спокойно с необъяснимым выражением лица, глядя на соперника холодным взглядом.

– В таком случае голосуем, – сказал Потурин.

* * *

Медальон был покрыт алхимическими символами, среди которых главенствовали символы соли, ртути и серы, которые назывались Тройкой Первых. Цепь магистра гильдии… Рудницкий пропустил между пальцами тяжелые золотые звенья и беспомощно вздохнул. Не было никаких сомнений, что Марковский не простит ему унижения и потери должности, однако, кроме беспокойства, он ощущал глубокое внутреннее удовлетворение. Скорее всего он не был уж таким невосприимчивым к соблазнам власти, как ему казалось.

Положение магистра гильдии ставило его в один ряд с высокопоставленными лицами Варшавы, не исключая военные круги. К сожалению, лидер алхимиков имел определенные обязанности. Самые важные касались безопасности анклава. Принимая во внимание последние события, можно было предположить, что этот пост еще не раз доставит ему неприятности.

– Тщеславие – это серьезный недостаток, даже для великого магистра, – произнес он тихо.

Он не услышал ни малейшего шороха, однако каким-то образом почувствовал ее присутствие.